– Естественно, что сын Павла не мог стать
математиком, – засмеялась Ольга, – генетика страшная вещь, ее не
перепрыгнуть. Спрашивайте, дружок, хотя пока я совершенно не понимаю, чем могу
быть полезна, давно выпала из бурной столичной жизни, я уже много лет рязанская
тетушка.
– Я работаю в журнале «Дамское счастье».
– Наверное, замечательное издание, – тактично
отреагировала Ольга.
– В первых номерах, довольно давно, мы публиковали
фотографию Арины, дочери Бориса Гофмайстера. Сейчас у главного редактора
родилась идея пройтись, так сказать, по старым адресам, вспомнить наших прежних
героев, ну, что с ними произошло? Понимаете?
– Очень даже хорошо, – без всякого волнения
ответила Ольга, – надо же, оказывается, еще живы люди, которые помнят про
нас с Борисом! В свое время языки здорово работали, сплетники змеями шипели. Но
потом Боря трагически погиб, вы слышали про пожар?
– Да.
– Меня чудо спасло, – вздохнула Ольга, – я с
тех пор свято поверила в пословицу, ну, эту: не было бы счастья, да несчастье
помогло. Уж так в тот день у зубного намучилась, сил не нашлось до вокзала
добраться, приползла домой, на городскую квартиру, и уснула в слезах, очень уж
хотелось к Борьке, на дачу, запланировала себе романтическое свидание. И что
вышло? Не дожить бы мне до седых волос, если бы не больные клыки. После смерти
Бори я поплакала какое-то время, а потом замуж вышла.
– Дайте мне, пожалуйста, телефон Арины, – попросил
я.
Ольга зашуршала какими-то бумажками.
– Я с ней и не общалась совсем, – пробормотала
она, – никогда не встречались, лишь слышала о девушке от Бори. Вроде Арина
очень несдержанна была, чуть что, орать начинала, да и понятно почему. Боря
девчонку избаловал до последней степени, любой каприз выполнял, стоило
принцессе ножкой топнуть, как папочка в зубах требуемое волок. Очень уж мне это
не нравилось, а Арина мне активной нелюбовью платила. У нас ведь с Борей
серьезное дело затевалось, он мне предложение сделал, я согласием ответила,
наивно надеялась на счастье, но тут в дело вмешалась Арина.
Чего уж она наговорила отцу, осталось неизвестным, но Борис
мрачнел с каждым днем, а потом сказал Ольге:
– Извини, давай отложим пока бракосочетание, только не
сомневайся, я люблю тебя по-прежнему.
– Твоя дочь против свадьбы, – догадалась
Ольга, – конечно, ты ее послушаешь.
Гофмайстер обнял любовницу.
– Знаешь, я передумал! Все! Скоро свадьбу играем, Арина
больше не сможет мною управлять, хватит!
Свое обещание Борис сдержать не успел, погиб в огне.
Погоревав, Ольга нашла себе другого жениха и укатила в Рязань. С Ариной Ольга
не общалась, их ничто не связывало, кроме обоюдной неприязни.
– Вот беда, – пригорюнился я, – где же мне ее
найти? Главный редактор голову оторвет, если я не принесу интервью.
– Уж и не знаю, чем помочь, – вздохнула
Ольга, – могу, если хотите, назвать номер телефона квартиры Бориса, вдруг
Арина там по-прежнему живет?
Глава 28
Есть люди, которые благополучно всю жизнь живут в одной
квартире, их принесли туда из родильного дома, они там и остались. Я сам
прописан у Николетты, а маменька владеет апартаментами с незапамятных времен и
не собирается менять жилплощадь. Поэтому во мне, пока рука набирала цифры
номера, полученного от Корякиной, теплился слабый огонек надежды.
– Это кто? – зазвенело из телефона. – Пап,
ты, да? А когда приедешь?
– Нет, дружочек, – ласково перебил я ребенка,
похоже, младшего школьника, – скажи, твоя мама дома?
– Она в больнице, на дежурстве, – бойко
отрапортовало дитя, – вернется завтра, а папа в командировке, не знаю,
когда приедет.
– Тебя оставили дома одного? – удивился я.
– Не, с дедушкой, – словоохотливо отозвался
малыш, – только с ним скучно, он глухой и все время спит, даже будильника
не слышит.
Я улыбнулся. Недавно наблюдал на улице дивную картину:
согбенная бабуся, еле-еле шаркая немощными ногами, вела за руку весело
подпрыгивающего ребенка. На носу у старушки сидели бифокальные очки, за ухом
торчала пластмассовая коробочка, скорей всего престарелая дама была вдобавок к
слепоте глуха.
– Лена, не скачи, – шамкала бабка, – иди
тихо, нам сюда!
– Эй, буся, стой! – заорала первоклассница.
Старуха вздрогнула.
– Лена, тише!
– Так красный свет, – резонно возразила
девочка, – а ты через шоссе понеслась.
– Где красный? – завертела головой бабушка.
– Вон.
– Не пойму никак, куда смотреть.
– На светофор.
– А-а-а… все равно не вижу.
– Пошли, уже зеленый, – дернула школьница спутницу
за рукав, – двигай, буся, живее, а то не успеем. Эй, осторожно, там лужа!
Левей ступай!
– Куда?
– Сюда.
– Зачем?
– Так вымокнешь, – заорала девчонка, – тьфу,
черт, опять красный! Стой, буся! Стой! Куда прешь!!!
Отчаянно взвизгнув, девочка схватила бабку, которая, не
замечая ничего вокруг, попыталась пересечь оживленную дорогу.
– Лена, – сердито сказала престарелая дама, –
что за выражения! И прекрати постоянно вертеться, я за тебя отвечаю, должна
доставить домой в целости и сохранности, изволь вести себя соответственно!
Лена тяжело вздохнула.
– Похоже, это я тебя должна дотащить до дома
живой, – сердито заметила она, – сиди ты у телика, я бы быстрей из
школы добежала, а то плюхаем второй час! То ты в садике чуть не упала, то ногу
поднять не сумела, и мы в обход двинулись, где ступенек нет, теперь светофор не
видишь.
– Лена, – возразила бабушка, – дети
неразумные существа, они не должны без взрослых разгуливать по проспектам.
Лена критично взглянула на бабушку.
– Ты не взрослая, ты древняя, – выпалила
она, – ладно, почапали, горе мое.
Я молча смотрел, как парочка идет на другую сторону дороги,
и удивлялся странному поведению родителей первоклассницы. Неужели они не
понимают, что такой пожилой женщине очень опасно доверять ребенка?
