– Ну как же, Игорь Самойлов, пекарь.
– А-а-а, – ответила женщина, – булочник!
– Вы, наверное, жена Олега.
– Да. Нина.
– Если вас не затруднит, позовите мужа, у меня к нему
дело есть.
– Мой супруг умер, – ледяным голосом ответила
Нина.
– Господи! Простите.
– Ничего. Вы же не знали.
– Нет, конечно, но и Игорь нас не предупредил.
– Самойлов общался с нами очень редко, – пояснила
Нина, – раз в году. У нас имеется общий приятель Виктор Ряжин, вот на его
дне рождения мы и виделись. Вполне вероятно, что Самойлов ничего не знает о
несчастье.
– Что же случилось с Олегом? Он болел?
– Нет, под машину попал.
– Давно?
– В начале августа.
– Простите еще раз.
– Я не сержусь.
– Можно задать вам вопрос?
– Пожалуйста.
– Среди ваших знакомых нет глухонемой девушки?
– Нет и никогда не было.
– Может, слышали про девушку по имени Франсуаза? –
цеплялся я за последнюю надежду.
– Нет, – не выразила никакого любопытства женщина,
она даже не поинтересовалась, отчего я задаю ей идиотские вопросы.
– Ни от кого?
– У меня не такой уж большой круг общения, – тихо
ответила Нина, – более ничего добавить не могу.
– Спасибо, – пробормотал я и повесил трубку.
Узнав детали разговора, Нора щелкнула языком и мгновенно
позвонила Игорю. Ткнув пальцем в кнопку, она включила динамик, и по комнате
разлетелся голос Самойлова:
– Уже нашли?
Я вздохнул – глупость и наивность некоторых людей попросту
поражают.
– Вы видели паспорт девушки? – рявкнула Нора.
– Франсуазы? Нет.
– По идее, она могла назвать вам любое имя, сказать,
что ее зовут Анна-Мария-Сюзанна Ротшильд.
– Да, но зачем?
– Фамилию знаете?
– Белявская.
– Откуда такая уверенность?
Игорь завздыхал.
– Ну… Франсуаза сообщила. Мы когда о браке заговорили,
она сказала: «Мне фамилия Белявская меньше нравится, чем Самойлова, я твою
возьму».
– Обалдеть можно, – заорала Нора, – умереть
не встать! Как, по-вашему, отыскать девицу, о которой вообще ничего не
известно? Вы точно уверены, что ее привел Олег?
– Думаю, да, а может, и нет, – растерянно протянул
Игорь, – спросите у него сами, хотя он небось не признается из-за жены,
но, если его потрясти…
– Писемский погиб.
– Как? – закричал Игорь. – Когда?
– Еще в августе, под машину попал.
– Ужасно, – прошептал Самойлов, – такое
несчастье, я не знал, мы редко встречались.
– Каким же образом вы договаривались с Франсуазой о
свидании? – наседала Нора. – Мобильного нет, домашнего адреса вы не
знали, на службу к ней не приходили.
– Так она после работы домой ко мне ехала!
– Вы же не сразу стали жить вместе.
– Нет. Просто договор был – каждый вечер я подъезжаю в
кафе «Тюльпанчик» и жду там Франсуазу, ровно в семь, или она меня поджидает.
Если в полвосьмого кто-то из нас не приходит, то второй спокойно отправляется
по своим делам, значит, свиданию помешали дела, увидимся завтра.
– Понятно, – процедила Нора.
– Но мы очень быстро поняли, что созданы друг для
друга, и стали жить вместе.
– Ладно, – протянула Нора, – давайте адрес
«Тюльпанчика».
Глава 4
Утром мне позвонил Славка и рыдающим голосом
поинтересовался:
– Ты поговорил с Верой?
– Извини, не успел.
– Как же так!
– Закрутился по работе!
– Я себе места не нахожу, можешь сейчас поехать?
– Но, наверное, Вера на работе или в аудитории, ты же
вроде ее учиться отправил!
– Дома она, – грустно сообщил Слава.
– Откуда знаешь?
– Позвонил ей, она трубку сняла.
– И что ты сказал?
– Ничего, послушал голос и отсоединился.
– Что за дурацкое поведение влюбленного
подростка? – воскликнул я.
– Ты, Ваня, не поучай меня, а помоги, – загудел
Минаев, – если не хочешь, так и скажи.
– Ладно, – сдался я, – сейчас позвоню.
Голос может многое сказать о женщине, но еще больше вам
объяснит ее лексика и фонетика.
– Алле, – крикнула Вера. – Ну? Че молчите? За
фигом в трубку сопеть? Который раз трезвоните! Думаете, вас найти сложно?
– Доброе утро, – приветливо сказал я, –
сделайте одолжение, позовите Веру.
– Ну я это, – сбавила пыл девушка.
– Иван Павлович Подушкин беспокоит, приятель Славы
Минаева.
– А-а-а, – радостно воскликнула Вера, –
приветик, Ваня, как делишки?
– В общем и целом нормально, – ответил я, – а
у вас?
– Шоколадно, – возвестила девушка.
– Скажите, Верочка…
– Ты зовешь меня на «вы»?
– Э… простите, то есть прости, – быстро поправился
я.
Ну ничего не могу с собой поделать, если человек мне активно
не нравится, даже после двадцати лет знакомства буду ему «выкать», с остальными
довольно легко перехожу на «ты», но с теми, к кому испытываю некоторую, иногда
совершенно не объяснимую для себя неприязнь, буду держаться официально. Если же
собеседник с обидой воскликнет: «Ваня! С какой стати ты разводишь
церемонии», – я, сделав над собой усилие, попытаюсь стать фамильярным, но
на протяжении всего общения придется постоянно напоминать себе: «Иван Павлович,
ты «дружишь» с собеседником».
