Бизнес более-менее отлажен, а Леха с оперативным управлением куда лучше меня справляется.
Управленец.
Менеджер, можно сказать.
В самом «цивилизованном» смысле этого слова.
Я же скорее – переговорщик, аналитик, ну и, если потребуется, – кризис-менеджер. К счастью, с Лешкиным приходом нужда в кризис-менеджере – тьфу-тьфу-тьфу – скорее всего больше на фирме не появится.
Человек на своем месте.
К тому же ему нравится заниматься бизнесом.
А мне – надоело…
Ну, надоело, не надоело, а дел – всегда до черта.
Была бы шея, а хомут найдется.
Тем не менее, к половине четвертого дня с удивлением обнаружил, что уже минут как пятнадцать, прихлебывая кофе, тупо таращусь в монитор компьютера.
Угу.
Все.
Алес.
Хорош.
Капут.
На сегодня – все сделано.
Пытаться улучшать – только портить.
Вам, наверное, такие ситуации – тоже знакомы…
Попросил секретаршу предупредить водителя, накинул легкое весеннее пальто, надел темные – по яркой солнечной погоде – очки и не спеша вышел из офиса.
Вздохнул полной грудью влажный весенний московский воздух. Он пах первой пылью и постепенно прогревающимся асфальтом.
И – плевать, что по газонам еще не везде снег стаял.
Все равно – весна.
Поеду-ка я в паб.
Выпью кружечку-другую в ожидании парней.
А часам к семи – Машка подтянется, жена, мы с ней договаривались вместе поужинать перед ее ночной гонкой.
У них сегодня первый в этом году челлендж.
Открытие сезона.
Я, может быть, даже поеду, поприсутствую – в качестве зрителя, разумеется, чтобы потом ей поподдакивать да вместе домой уехать.
Мне нравится, когда ей хорошо.
Самому лучше становится.
…Так что, наверное, – соберусь.
Если настроение будет, естественно.
Я, в отличие от нее, от стрит-рейсинга – ну совсем не фанатею.
То ли дело – футбол…
…Ну вот, значит, – выхожу на улицу.
Господи, а там – настоящая весна!
Солнце.
В лужах – синее, без единого облачка, небо отражается.
И – воздух такой, какой только весной бывает. Кажется, еще чуть-чуть, – и почки лопаться начнут.
Ну, вы меня понимаете…
Махнул водителю рукой, чтобы подождал, достал сигареты. Стою, смотрю, улыбаюсь совершенно по-дурацки.
Хорошо…
И тут – этот звонок.
Наталья.
Бывшая жена.
Представитель этого страшного для почти любого сорокалетнего мужика вида хомо сапиенс.
Причем насчет «сапиенс», – я бы еще, наверное, поспорил…
– Дим, ты? – спрашивает.
Как будто по моему мобильному телефону может кто-то другой отвечать. Да к тому же еще и моим голосом.
– Я, – отвечаю. – Здравствуй, Наташ. Что-то случилось?
– Нам нужно срочно встретиться, – говорит.
– Наташ, – вздыхаю. – Ты мне постоянно говоришь, что нам нужно срочно встречаться. Что это – вопрос жизни и смерти. А потом это заканчивается банальным требованием очередной суммы денег. Помимо тех, которые я тебе и так даю…
Молчит.
Сопит.
Потом говорит:
– Это – твой долг…
Но голос уже менее уверенный.
– Ну, – вздыхаю, – и в чем мой долг на этот раз? Поломанный компьютер детям я уже – заменил, путевки вам в Испанию на майские – купил, гостиницу в Питере на белые ночи – оплатил, дачу на лето – снял. Насчет двух недель летом в Турции – мы договорились, выберете отель – оплачу. Чего еще-то произошло?
– Я не хочу об этом по телефону, – заявляет.
– Фу, – выдыхаю. – А я не хочу сейчас мчаться сломя голову через всю Москву, чтобы выслушивать про мой очередной долг. Может, перенесем?
– А мчаться никуда не надо! – смеется торжествующе. – Я здесь, в пяти минутах пешком от твоего офиса. Сейчас подойду.
Подловила…
– Ладно, – вздыхаю покорно. – Только в офис не надо. А то на меня уже секретарши с сочувствием смотреть начинают, не говорю про бухгалтерию. Тут, слева по Ленинградке, – пивной ресторан. Ты его знаешь, мы в нем в прошлый раз встречались. Вот туда и подходи. Буду ждать…
Прервал звонок, подозвал водителя, объяснил ситуацию, – да и пошлепал по лужам.
А что делать?
Только уселся – и она тут же появилась. Как будто специально ждала. Я даже пива не успел заказать.
Может, думаю, – оно и к лучшему.
Лучше – кофе.
Зачем портить хорошее пиво плохим разговором?
– Давай, излагай, – говорю. – И постарайся попредметнее. У нас с тобой в распоряжении – максимум полчаса…
– Хорошо, – поводит бровями, – излагаю. Нам нужно пять тысяч долларов. Это – первый взнос педагогу. Твоя дочь хочет быть эстрадной певицей.
Хорошо, что еще кофе не принесли.
Точно бы обварился.
– Наташ, – говорю осторожно. – Во-первых, я совершенно не уверен, что хочу, чтобы моя дочь становилась эстрадной певицей. Насмотрелся, знаешь ли…
– Это не тебе решать, – пожимает плечами. – А ей.
Задумываюсь.
Лезу в карман за сигаретами.
– Согласен, – говорю. – Ей. Не мне. А вот решать, давать ли денег на такое, с моей точки зрения, – весьма сомнительное, – образование, – уже не ей. А как раз даже и наоборот. Ты меня понимаешь?
Смотрит на меня с презрением.
– Ты что, собираешься отказать собственному ребенку?
Тут она, конечно, – в точку бьет.
Дочери мне очень трудно хоть в чем-то отказать. Так получилось, что я ее совсем по-другому чувствую.
Как хоть и полузнакомого, – да что там, совсем незнакомого, но все-таки необычайно близкого человека.
И откуда только что берется…
Хоть и не виделись бог знает сколько времени.
Мне это очень трудно объяснить, но она – моя.
Абсолютно моя.
Даже имя ей в свое время – я давал, преодолевая жесткое и упорное сопротивление Натальи.
Она хотела по-другому назвать.
Олей, по-моему.
Или Настей.
