Ага.
Заодно удалось подсмотреть, как живет полностью попавший «под Крылья» город.
Конечно, не такой большой как Москва, но все-таки, все-таки.
Когда-то – столица довольно большой и вроде даже довольно богатой губернии…
…Нет, порядка, конечно, было неизмеримо больше, даже по сравнению с центром.
Не отнимешь.
Броневики на перекрестках – аргумент достаточно убедительный.
Угрюмые небритые мужики, видимо, какие-то мелкие правонарушители, упорно мели и мыли мокрыми тряпками улицы под присмотром до зубов вооруженных автоматчиков.
Под их же присмотром бойко торговали несколько небольших фермерских базарчиков.
Я приценился – цены были даже ниже, чем в Астрахани.
Нормально.
Если бы еще не Орден…
…Впрочем, надо отдать «крылатым» должное, – если б не они, здесь бы вообще ничего не было.
Плавали.
Знаем.
Увы…
…По центральным улицам неторопливо фланировали довольно прилично одетые граждане – ни дать ни взять вновь нарождающаяся гражданская бюрократия вкупе с мелкой и средней буржуазией.
То тут, то там мелькали черные форменные костюмы и черные береты Крыльев.
И все-таки была во всем этом какая-то странная безнадега…
Жуть.
Театр абсурда.
Хотя бы потому, что все это просто не имело ни малейшего права на существование…
…В казармах нам выделили отдельное помещение, видимо, для того, чтобы не смущали своей буйной вольницей жесткую аскетику Крыла.
Ну-ну.
Мы, в принципе, и не собирались.
Впрочем, жаловаться было не на что, покормили отряд совсем неплохо, даже водки дали.
А вечером меня и, как было написано на бумажке с золотым обрезом, «других офицеров отряда» (хм, это кого же они, интересно, имели в виду?) пригласили на прием.
Пришлось соответствующе одеться, благо парадку с побрякушками мы все равно всегда возили с собой.
Некоторые субкультуры на территории нашего бывшего отечества весьма, надо сказать, падки на всякую мишуру.
Сам-то я любым видам одежды предпочитаю в городе джинсы со свитером, а за городом – камуфляж.
Но это я.
А в чужой, как известно, монастырь…
…Я взял с собой Веточку, Андрона и Гурама.
Двое последних все-таки были в свое время офицерами. Причем, в немалых чинах.
Ну, а Веточка просто страсть как любил всяческие побрякушки, выбритость до синевы и неторопливые великосветские беседы.
Гомик, одним словом.
В любом ином случае я бы даже сказал, пидорас.
Но в этом конкретном – нет.
«Пидором» я бы его не назвал ни при каких обстоятельствах – потому что это был Веточка, мой друг и побратим.
Но, извините, против натуры все одно не попрешь…
…Прием был абсолютно не похож на фашистский.
Никаких тебе факелов, никаких имбецилов в черном, мрачно застывших у входа.
Нормальные, хорошо одетые люди.
Мужчины и женщины.
Причем, что удивительно, многие даже в «гражданке».
Пару раз где-то на периферии мелькнули даже мои любимые джинсы со свитерами.
Похоже, думаю, они в этом городе решили надолго обустроиться.
Беда.
Надо сказать, я был слегка разочарован.
Шел, понимаешь, настоящее «фашистское гнездо» осматривать, а тут – на тебе.
Люди как люди.
Некоторые даже вполне симпатичные.
Хотя и уродов тоже хватает, разумеется.
Впрочем, как и везде.
Из глубины нам призывно махал рукой Андрей Ильич с бокалом чего-то шипучего в руке, затянутой в тонкую черную форменную перчатку.
Отец, думаю, не случайно считал его пижоном и догматиком одновременно.
Дела…
Черт, неужели у них даже шампанское в наличии имеется?
У кого-то – или у меня, или у мироздания – явно поехала крыша.
Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
Девятнадцатое?
Двадцатое?!
Или, мать его так, вторая половина вполне себе ненавистного любому в нем проживающему двадцать первого?!
Боже ж ты мой, за что же ты нас все-таки проклял…
…Пришлось подойти, полюбопытствовать.
– Ну, что ты, Егор, – разочаровал Вожак. – Какое шампанское? Откуда? Обычная яблочная шипучка… Хочешь попробовать?
Попробовал.
Вот сволочь!
Он что, думает, я «Абрау-Дюрсо» не узнаю?!
Да мы его во время Крымской… ящиками!
Вожак рассмеялся:
– Вижу, угадал. Не волнуйся, не в твою честь. Здесь когда-то завод был, погреба. Сам понимаешь. Вот и берегут для высоких гостей.
– А высокий гость это, я так понимаю, вы, господин Корн?!
Андрей Ильич, разумеется, сначала немного дернулся.
Но потом просто усмехнулся:
– А ты как думаешь?
Я даже и не думал.
Наслаждался колючими ледяными пузырьками.
Да, господа!
Ничего не скажешь.
Это вам не мелочь по карманам тырить и даже не на маршруте по-нашему безобразничать.
Уровень…
– Ну, и как тебе Воронеж, Егор Дмитриевич?
Он ждал, что я признаю свое поражение.
Я бы, может, его и признал.
Да вот беда.
Поражения не было.
Точнее, я его не почувствовал.
Ответил честно:
– Такое же говно, как и повсюду. Только фасад чуть подкрашен. На уровне, так сказать, чисто косметики…
– Вот как? – Вожак, судя по всему, был неприятно удивлен. – Поясни, пожалуйста.
– А здесь и пояснять нечего, – задумчиво жму плечами. – В столице люди играют во вседозволенность на грани бардака, здесь – в видимость порядка. Ну и что? Если нет цели, любое движение бессмысленно. Извините, не верю я вашему Муссолини.
Вожак задумчиво покачал головой.
– Гм. В общем-то, конечно, во многом ты прав. У тебя вообще все нормально с наследственностью. Но, к счастью, прав ты не во всем…
Я промолчал.
– Во-первых, Муссолини… как бы тебе это сказать… не совсем наш, что ли. Во-вторых, у нас несколько другие идеалы, не те, что ты думаешь. Как, впрочем, и большинство, прости, обывателей. Ну, и наконец в-третьих, – цель у нас все-таки есть. Тут уж ты совсем отсебятину какую-то, Егор, несешь, так что – извини…
