Ага.
Прорываться, судя по всему, бесполезно.
У меня засосало под ложечкой.
Что, Гор, страшно умирать-то?!
Страшно.
Но ничего не поделаешь…
– Командир, в последний момент? – Чарли тоже беспокоится.
Ему тоже страшно.
А кому не страшно?!
Ежели Бог есть, и Он нас на том свете встретит – то на нас столько всего, принципиально неподъемного…
А ежели нет – так ведь и еще хуже…
– Нет, Чарли. Последний – не угадаешь. Как долбить начнут – так и шуруй.
– Понял…
Ничего ты не понял…
Что-то стрельба прекратилась.
Странно.
…А-а-а, вот оно в чем дело…
Ну, тогда, может, и поживем.
Железный, безликий мегафонный голос:
– Внимание! Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Выходить с поднятыми руками и без оружия. На размышление – десять минут. Время пошло.
Ритуал, говоришь?
Выходить, говоришь?
Может, тогда и не убьешь, говоришь?
А вот те хрен!
И откуда ты такой взялся…
Правильный, что ли…
…Не, мне десяти минут не надо.
Я уже и так все решил.
Сложил руки лодочкой:
– Эй, там, але!!! Шли б вы своей дорогой, ребята. У нас все хорошо, гостей не ждем.
– Еще раз повторяю…
– Не повторяй, надоел! – что-что, а орать я умею.
Командный голос выработан железно.
На пять баллов.
Сержант из учебки мной бы гордился.
– Сам все вижу! Только как тебе, дружок, понравится небольшой такой грибок, а?!! Высотой эдак километров пять?! На всех хватит. А всего-то – десяток кило! Килотонн, в смысле. Как, выдержишь?!
Внизу смешались.
Потом тот же голос, но даже через мегафон – растерянность:
– Блефуешь…
Та-а-ак…
Наполовину дело сделано.
Он уже задумался.
Теперь – огоньку…
– Я капитан спецназа Русского экспедиционного корпуса Егор Князев. У фугаса – старший сержант Воронов. Если ты воевал, сука, тебе эти имена должны быть известны.
И слева:
– Я полковник спецназа РЭК Андрей Корн! Слова капитана подтверждаю!
Спасибочки тебе, думаю, Андрей Ильич.
Хоть ты и сволочь, но тут – вовремя, пожалуй.
Ежели про меня еще могли и не слышать, то уж про «Железного Полкана» – вряд ли.
Хорошо быть легендой.
Даже и скурвившейся.
Может, еще поживем…
Мегафон хрюкнул.
И – другой голос, взволнованный:
– Гор, ты-ы-ы?! – аж с подвыванием.
Ты кто, знакомец?
Представляться надо.
Ладно, продолжим:
– Это я. А вот ты-то кто?
– Да я это, я! Матвей!
Вот мать…
Не помню.
– Какой-такой Матвей?
– Из Сто шестой. Из разведки. Вы нас тогда из-под Назрани вытаскивали.
А-а.
Теперь вспомнил.
Был там у них такой.
Высокий.
Майор, по-моему.
Все за орлами своими в город рвался.
Чуть не силком в вертушку сажали.
Я только теперь понял, что меня все время трясло.
Стареешь, капитан.
Снова голос Матвея из диктофона.
Жесткий.
Пришел в себя, сволочь.
– Гор, ты на нашей земле. Драться мы с тобой не хотим. Спускайся. Один. Можешь – с оружием, можешь – без. Поговорить надо.
– Идет.
– И передай своим – пусть пока не шевелятся. У меня ребята нервные.
– У меня тоже. Особенно Чарли. Это тот, который у фугаса.
– Понял. Когда тебя ждать?
– Иду. Освещай дорогу.
Внизу вспыхнул фонарик.
Сначала в зарослях, потом на открытом месте.
Честно играют…
Я поднялся во весь рост и пошел вниз.
Лишь бы не шмальнул какой… нервный.
Матвея я бы ни за что сразу не признал.
Здоровенный, высоченного роста сутулый мужик с квадратной бородищей аж до самого пояса.
И остальные трое, что подошли вместе с ним, такие же бородатые. Да еще и в темных очках-консервах.
– Ребята, вы что, староверы? Или кубинские партизаны?
– Все тебе шутки шутить. Не. Мы – шахтеры. Привет, Гор.
А-а…
Так вот ты какой, северный олень…
– Ну. И что вам от нас надо? На ваше горняцкое счастье мы вроде не претендуем.
И в ответ, на полном серьезе:
– Это наша земля, Гор. И нам решать, кому по ней ходить.
– А кому в ней лежать, тоже? Откуда ж вы взялись такие, начальники Чукотки?
– Тебе все шутки шутить, капитан, – повторился тот, что держался подальше остальных. – Мало ли кто здесь шляется.
– Слушайте, господа…
– Мы не господа! Мы – шахтеры.
– Да хоть аквалангисты. Вы, я вижу, меня все знаете. А я – никого. Невежливо это.
Басовитый хрюкнул.
Видимо, это должно было означать смешок.
– Ну что ж, представимся. Матвея ты знаешь. Он у нас – за воеводу. Я – Никита, председатель стачкома. Игорь – сотник, начальник участка. Миша – командир проходчиков, разведчиков, по-вашему.
Стачкомы, воеводы, сотники, начальники участков, проходчики…
Сюрреализм какой-то.
И еще почему-то все, абсолютно все – бородатые.
Мода у них тут такая, что ли?
Неудобно же под землей с такой нереальной волосатостью.
Грязно.
– Ну ладно. Претензии потом. Что делать будем? У меня раненые.
– У нас тоже, – прогудел тот, который назвался Никитой. – Сначала скажи, зачем пожаловал…
– Да так, проездом…
– В Ростов? – в голосе самого молодого, командира разведчиков, неприкрытая ненависть.
Н-да-а…
Положили мы твоих мальчиков, парниша…
