– Я согласна, – ответила я. – Но утром я все улажу. Я сразу же утром пойду в посольство.
– К сожалению, вы не можете остаться здесь. Эти паспорта недействительны. Я должен сообщить в полицию.
О Боже! Только не это! После того, что мы пережили!
– Прошу вас, – умоляла я. – Мой ребенок в ванне. Мы страшно измучены, голодны и замерзли. Разрешите нам остаться здесь только на одну ночь, а утром мы сразу же пойдем в посольство.
– Мне очень жаль, но я обязан вызвать полицию, – повторил он. – Вы должны покинуть номер.
Он держался вежливо, но не оставалось никаких сомнений в его намерениях. Хотя ему и было нас жаль, он не мог рисковать своей работой. Он ждал, пока мы собирали свой жалкий багаж, а затем сопроводил нас в холл первого этажа.
«Мы были в безопасности аж целые две минуты», – с горечью подумала я.
Спускаясь по лестнице, я снова пыталась его убедить:
– Я дам вам еще денег. Прошу вас, позвольте нам остаться здесь только на ночь.
– К сожалению, не могу. Наша обязанность сообщать полиции обо всех иностранцах, которые у нас останавливаются. Я не могу разрешить вам остаться здесь.
– Позвольте нам остаться хотя бы в холле до утра. Я не получила ответа.
И вдруг мне пришла в голову мысль!
– А вы не могли бы позвонить в посольство? Возможно, нам удастся поговорить с кем-нибудь, кто урегулирует наши проблемы?
Он согласился. Спустя минуту он уже с кем-то разговаривал, а потом подал мне трубку.
– В чем дело? – голос дежурного звучал недоверчиво.
– Мне не разрешают остаться здесь, поскольку наши паспорта не проштампованы. Нам нужно где-то остановиться. Мы не могли бы приехать к вам?
– Исключено! – отрезал он. – Сюда вы не можете приехать.
– Так что же нам делать? – простонала я в отчаянии.
Голос профессионального стража стал ледяным:
– Каким образом вы попали в Турцию без печатей в паспортах?
– Я не хочу об этом говорить по телефону, поймите меня.
– Как вы добрались до Турции? – повторил он вопрос.
– На лошади. Дежурный рассмеялся.
– Послушайте, сейчас три часа ночи. Я не настроен на шутки. Ваши проблемы не касаются посольства. Это вопрос полиции. Обратитесь туда.
– Как вы можете говорить подобное?! – кричала я. – Я уже целую неделю избегаю полиции, а вы мне советуете обратиться в полицию. Вы должны мне помочь!
– Ничего мы не должны.
В отчаянии, в шаге от свободы, я положила телефонную трубку. Я снова умоляла администратора, чтобы он разрешил нам переночевать в холле.
– Я не могу позволить вам остаться здесь, – сказал он.
Говорил он решительно, но тон его смягчился. Возможно, у него тоже есть маленькая дочурка. Его поведение подсказало мне еще один маневр:
– А вы не смогли бы заказать разговор с Америкой за счет абонента?
– Да, конечно.
Когда мы ждали связь с Банистером, администратор дал кому-то распоряжение, и спустя несколько минут нам принесли небольшой чайник чаю, стаканы и настоящие салфетки. Мы медленно пили горячий напиток, наслаждаясь минутным покоем и надеясь, что нам не придется выходить в эту морозную черную ночь.
В Анкаре была среда, а в штате Мичиган еще вторник, когда я сказала маме:
– Мы с Махтаб в Турции!
– Слава Богу! – воскликнула она.
Плача от радости, мама рассказала, что вчера вечером моя сестра Каролин позвонила в Тегеран, и Муди со злостью сообщил, что мы пропали и он не имеет понятия, что с нами случилось.
Страшась ответа, я все-таки спросила:
– Как папа?
– Держится, – услышала я. – Он даже вышел из клиники. Он здесь. Я отнесу ему телефон в постель.
– Бетти!!! – кричал папа в трубку. – Я так счастлив, что вы сбежали. Приезжайте домой как можно скорее! Я буду… крепиться, пока не увижу вас, – добавил он слабеющим голосом.
– Я знаю, папочка, что ты дождешься нас. Хотеть – значит мочь!
Трубку снова взяла мама, и я попросила, чтобы она связалась с сотрудником Департамента штата, с которым когда-то работала. Нужно, чтобы из Вашингтона кто-нибудь позвонил в посольство в Анкаре и объяснил мою ситуацию.
– Как только я приеду в посольство, я тотчас же позвоню вам, – пообещала я.
Закончив разговор, я вытерла слезы и вернулась к действительности.
– Что вы мне посоветуете? – спросила я администратора. – Я не могу среди ночи идти с ребенком на улицу.
– Лучше всего, если вы сядете в такси и поедете по гостиницам, – посоветовал он. – Возможно, где-нибудь вас примут. Старайтесь не показывать паспортов, если только в этом не будет острой необходимости.
Он вернул нам документы и мои сто пятьдесят долларов, а потом вызвал для нас такси.
Он явно не собирался сообщать в полицию. Ему просто не хотелось ввязываться в неприятности. А когда приехало такси, он сказал водителю отвезти нас в гостиницу «Дедеман».
Там администратор оказался более сговорчивым. Когда я убедила его, что на следующий день решу все формальности с паспортами, он спросил:
– Но у вас нет проблем с полицией?
– Никаких, – заверила я.
– Тогда порядок, – сказал он.
Администратор посоветовал, чтобы я зарегистрировалась под вымышленной фамилией. Я записала в карточку девичью фамилию: Бетти Ловер.
В номере мы с Махтаб приняли горячую ванну и погрузились в глубокий и благословенный сон. Утром я позвонила Амалю.
– Бетти! – воскликнул он радостно. – Где вы?
– В Исфахане! – ответила я, переполненная до краев счастьем.
Послышался удовлетворенный возглас.
– Как вы себя чувствуете? Все было хорошо? Как они относились к вам?
– Хорошо, – убежденно ответила я. – Спасибо. Тысячу раз спасибо. О Боже, я благодарна вам от всего сердца!
За завтраком мы объедались яйцами и жареным картофелем, политым кетчупом, пили апельсиновый сок и настоящий кофе.
Сразу же после завтрака мы поймали такси и поехали в посольство Соединенных Штатов. Когда я расплачивалась с таксистом, Махтаб уже визжала от радости.
– Мамочка, посмотри, посмотри! – она пальцем указывала на американский флаг, развевающийся на ветру.
Войдя, мы назвали свои фамилии сотруднице в кабине из пуленепробиваемого стекла и вручили ей наши паспорта.
Спустя минуту появился мужчина. Он представился вице-консулом Томом Марфи. Ему уже позвонили из Вашингтона.
