– Говорил я им – не хочу быть Черным, – жалобно сказал Донгар.
– А меня никто даже и не спрашивал, – буркнул в ответ Хакмар.
– И шаманом быть не хочу! – не слушая его, крикнул Донгар и… сгребя вороньи крылья, вдруг с силой швырнул их прочь.
Крылья взлетели в воздух, на неуловимо краткий миг зависли над верхушками деревьев… начали падать… Из сплетения ветвей быстро, как прыгающий заяц, высунулась здоровенная лапища, сгребла крылья и утащила.
– Хакмар, – сдавленным шепотом выдавил Донгар. – А у кого лапы до верхушек сосен достают?
– У мэнквов, – так же сдавленно откликнулся Хакмар.
Ветки под ними зашевелились, из них снова выдвинулась здоровенная лапища и неторопливо, будто боясь спугнуть, потянулась к сидящим на дереве мальчишкам.
– А-а! – дико заорал черный шаман Донгар Кайгал. – А-а, мэнкв! – и кувыркнулся вниз с ветки.
На этот крик – будто в ответ на оклик – лес под ними зашевелился. К Хакмару, от ужаса прикипевшему к дереву, поднимались лица. Много лиц. Очень больших – размером с хороший бочонок. И лица эти сидели как бы пучками – по два, по три, по четыре вместе…
– Мэнквы! – завопил Хакмар. – Много! А-а!
Протянутая лапа уже висела прямо над ним. Он швырнул тело прочь с проклятой ветки и, цепляясь за оставшуюся болтаться веревку, полетел с дерева.
– А-а! – свалился прямо на круп своего оленя. Позади Донгара.
– Скачи, бяша, скачи! – молотя пятками оленю в бока, завопил черный шаман.
Оленя не надо было подгонять. Трубя от ужаса, он вылетел из-под деревьев и стрелой помчался к крепости.
Сзади загрохотала земля. Олень споткнулся, едва не упав. Крепко держась за пояс Донгара, Хакмар обернулся на скаку… Лучше б не оборачивался!
Мэнквы лезли из тайги. И было их не три, и не четыре, и даже не десяток.
– Сколько же их там! – в ужасе завопил Хакмар.
Казалось, все деревья леса сошли со своих мест и теперь разгонялись в погоню за беглецами.
Донгар обернулся тоже и что-то торопливо зашептал, то и дело срываясь на испуганное повизгивание.
Мчащийся длинными скачками впереди погони четырехголовый великан протянул лапищу – вот-вот схватит оленя за хвост!
Донгар швырнул через плечо нож. Хакмар досадливо охнул – мэнквову шкуру ножом не протк… Эрлик, что это?
Нож воткнулся не в мэнква, а в землю у его ног. Позади бегущего оленя белый наст расчертила длинная черная трещина. Четырехголовый ухнул в разверзшуюся перед ним щель. Послышался длинный четырехголосый вопль – из образовавшейся расщелины хищно взметнулись языки Рыжего огня, обвились вокруг ближайших к щели мэнквов и уволокли вниз. Еще парочка чудовищ, вопя, ухнули в расщелину под напором бегущих следом сородичей. У дышащего Алым пламенем провала образовалась куча-мала… нет, на самом деле очень большая куча из барахтающихся великанов.
– Получилось, однако! – радостно завопил Донгар.
Пластаясь над утоптанной дорогой, олень влетел в так и оставшуюся приоткрытой створку ворот.
– Мэнквы идут! Засов! Скорее! – кубарем скатываясь со скакуна, закричал Хакмар.
– Так это ж… Вы ж засов-то порубили, мастер, – глядя на него с суеверным ужасом, пробормотал карульный.
– Я ж велел заменить! – взвыл Хакмар.
– Беги к лукам! Стреляй, пока мэнквы не опомнились! – спрыгивая рядом, отрывисто бросил Донгар, зачем-то срывая с себя пояс. – Эй ты, помоги!
– Ты совсем чудной? – заорал Хакмар, видя, как этот припадочный вместе с караульщиком наскоро составляет края разрубленного засова и стягивает его поясом, как сломанную кость бинтом.
В ворота с грохотом ударили снаружи. Створки качнулись, обмотанный хлипкой кожаной лентой засов прогнулся… и выдержал.
– Беги, сказал! – скомандовал Донгар, косясь на застывшего Хакмара глазом, полным такой бездонной Ночи, что перепуганный парень белкой поскакал по приставным лестницам наверх, к лукам.
– Заряжай! – орал он, карабкаясь со ступеньки на ступеньку. – Заряжай и Огонь, Огонь! Поджигайте колья и стреляйте в них Огнем! Голубой тоже должен помочь! Огонь! – он вихрем взлетел на гребень стены…
Повернувшийся к нему стражник открыл рот… и дико завопил в ответ:
– Огонь! Огонь!
Неистовый жар полыхнул во всем теле Хакмара и взметнулся столбом ревущего Рыжего пламени. Он стоял внутри рвущегося из каждой поры его тела Алого огня и понимал: все – конец!
– Огонь, – напоследок еще простонал Хакмар – то ли командуя, то ли жалуясь.
Пошатнулся… И столбом Рыжего пламени полетел вниз, на двор крепости, прожигая глубокую борозду в ледяной стене.
Удара он не почувствовал.
Последнее, что он видел, был Донгар. Мальчишка-шаман тискал в кулаке свиток бересты и орал:
– Ведите сюда оленя! Самого маленького! Маленького!
А потом все закрыла стена ревущего Рыжего пламени.
Свиток 29
О путешествии в Нижнюю землю
– Маленького… Даже оленя для меня приличного жалко», – обиженно подумал Хакмар.
– Ничего не жалко, – так же обиженно откликнулся другой голос. – Просто в Нижнем мире все наоборот – что у нас самое маленькое, здесь – самое большое!
Преодолевая терзающую его невыносимую боль, Хакмар приподнял голову. Рядом с ним стоял Донгар, держа в поводу здоровенного откормленного оленя. Рядом с ним мальчишка-шаман казался особенно мелким и тощим. За спиной у него открывалась гладь черной маслянистой воды. По ее поверхности то и дело пробегали оранжевые сполохи Огня и клубился густой белый пар, сквозь который проступали силуэты странно изломанных и покореженных деревьев. Над головой, совсем как в родной горе, вместо неба смыкался свод гигантской пещеры, а под ним медленно плыло крохотное тусклое солнышко – один бок у солнышка был ущербный, будто надкусанный.
– Это Нижний мир? – прошептал Хакмар. – Ты что… – он поглядел на Донгара с ужасом, – ты все-таки убил кого-то, чтоб сюда попасть?
– Зачем убил? – рассудительно переспросил Донгар. – Ты сам помирал, вниз шел, а я за тобой.
– А как же… – Хакмар облизнул сухие от жара губы, – заветы Храма?
Длинная и тощая физиономия Донгара еще больше вытянулась:
– А что делать было? Ты вставай давай, да пошли скорей! Быстрее пойдем – быстрее уйдем. Меньше заветов нарушим.
– Он не сможет встать. И тем более идти, – послышался сзади голос, принадлежавший, кажется, очень старой женщине.
– Бабушка Калтащ? – испуганно пролепетал Донгар. – А вы что в Нижнем мире делаете? – Он вдруг весь покраснел, почти до слез, и дрогнувшим несчастным голосом добавил: – Опять мужу с Куль-отыром изменяете, да?
