Тонкий лисий язычок высунулся из уголка пасти. Ничего себе! Теперь, по крайней мере, понятно, почему вся эта толпа мэнквов не разбегается сразу по Средней земле в поисках сладкого человеческого мяса. После такого внушительного шмяка даже безмозглым людоедам приходится долго мозги в порядок приводить!
Встрепанный и пахнущий гарью комок перьев рухнул лису на голову, потом подпрыгнул и заскакал по колючим прутьям горелого подлеска.
– Я знаю, что это! – раздался у лиса в голове возбужденный голос. – Это – Буровая! Храм геологов, однако!
– Кого-о? – от недоумения задирая кончик хвоста, протянул лис.
– Да геологов – жрецов странствующих! – явно раздраженный его необразованностью, принялся торопливо пояснять ворон. – Они не как жрицы, однако тоже Голубому огню служат – ходят, места для храмов ищут. Если видят, что в каком месте может Огонь прятаться, – малый храм, Буровую ставят, обряды проводят, землю священным буром насквозь бурят. Много знаний надо иметь, чтоб Огонь искать, шибко умным быть, однако все равно ошибиться можно, Огня не найти. Тогда Буровую разбирают, а когда и так оставляют. А место, где священный бур землю сверлил, навеки запечатывают тайной печатью геологов, чтоб Нижний мир в Средний не прорвался! Я знаю – мне мать рассказывала!
– А она откуда знает – она что у тебя, геолог? – огрызнулся лис.
– Нет, – ворон вдруг нахохлился, почти утопив голову в поднявшихся перьях. – Не геолог. Мать – нет.
– А кто – да? – буркнул лис, но понял, что ответа не дождется. Ворон молчал и выглядел совершенно больным и несчастным. – Ладно, тогда выходит, чэк-най поднялся и эту печать сорвал? А поскольку дырка там большая была, в нее мэнквы и полезли?
– А что, случались такие прорывы между Нижней землей и Средней, – торопливо закивал ворон, довольный, что разговор ушел от темы геологов. – Великий герой Хадау на самой Заре времен такую дырку своим медным котлом закрыл!
– С тех самых пор весь Сивир медным тазом и накрылся, – вздохнул лис.
– Ты погляди, однако, на этого южанина – ему наш северный герой не нравится! – возмутился ворон. – Да все знают, что это из-за вас золотой век, счастливый век кончился, когда ваша женщина оскорбила небо и хлеб!
– Ну-ка, ну-ка, все знают, одни мы у себя на юге не в курсе! – насмешливо прищурился лис.
– Нам шаман рассказывал! Она этим… как его называют… блином! Блином вытерла своему ребенку зад и прилепила этот блин на небо! – торжественно провозгласил ворон.
Лис тихо застонал и закрыл морду лапами. Все его вытянувшееся тело сотрясала длинная дрожь.
– Э, ты чего, однако? – забормотал ворон. – Ты это… не расстраивайся так… Обидно, конечно, но что уж поделаешь, золотой век не вернешь! И ты-то не виноват…
– Ой, прекрати! Ой, не могу! – взвыл лис, судорожно дергая лапами. – Ты меня уморишь! Слушай, черный шаман Донгар Кайгал, ты все-таки безнадежно стойбищный! Ты когда-нибудь блин видел? Его жарят! На Огне! Он же – горячий! То есть, вот женщина блины печет, а у нее ребенок на горшке сидит. Хватает она, значит, со сквородки блин, потом ребенка – и горячущим блином ему по тому самому месту… – Лис снова зашелся в кашляющем хохоте. – Ребенок орет… а его мамаша давай карабкаться на вершину горы, чтоб, значит… – Лиса снова скорчило, и он простонал: – На небо налепить?
– Ну, не знаю я… – пробормотал ворон, несколько смущенный таким подходом к рассказу, который всегда считал вполне реалистичным. – Вы, южане, все того… хореем стукнутые, от вас всего можно ждать. Ну и небо в золотой век пониже висело… – Он сбился, уже понимая, что все его пояснения звучат глупо.
Черный лис лежал в золе и, свесив язык, смеялся узкими глазами.
– Ты мне другую историю объясни, – все еще пофыркивая от смеха, попросил зверь. – Я вот, например, впервые слышу, что в поисках Голубого огня эти твои геологи Среднюю землю сверлят. Зачем, если жрицы говорят, Голубой огонь из слез Ут, сестры Тенгри – Высокого Неба, получился и с небес упал?
– А вот я пойду… полечу и выясню! – Похоже, Донгару надоело отвечать на неразрешимые вопросы – ворон взмахнул крыльями и снялся с места.
– Стой! Куда? – охнул лис, но ворон его уже не слушал.
То подлетая у самой земли, то подбегая прыгающей пробежкой, ворон скользнул между лап бродящих по поляне мэнквов и скрылся под металлической будкой.
Отчаянно поскуливая, лис заметался в прикрывающем его подлеске. Ворон хоть улететь мог, если его мэнкв поймать попробует, а ему, бедному, что делать? Но не бросать же Донгара одного. Еще раз жалобно заскулив, лис скользящим шагом двинулся к металлической будке. Вот так: бросок – прыжок – скачок… Мэнквы не могут чувствовать его запаха – все отбивает гарь. А вниз, под ноги, великанам смотреть незачем, ничего тут интересного нет! Проскочить за спиной у рассевшегося у самой будки мэнква – и он на месте!
– Донгар, где ты? – мысленно позвал он.
– Тут! Здесь дверь! – донесся приглушенный отклик.
Лис напружинился… Громадная великанская лапища с грохотом ухнула об спекшуюся землю рядом с ним. Не удержавшийся на ногах лис упал на бок, вскочил… Позади него ухнула вторая мэнквова лапища, снова сшибая его наземь… Опираясь на огромные ладони, мэнкв заерзал, намереваясь усесться поудобнее, и его гигантский зад двинулся прямо на припавшего на брюхо лиса. Коротко тявкнув, зверек рванул вперед. Вылетел из-под надвигающегося великанского зада, лапы заплелись – и на полном разгоне его швырнуло об стенку металлической будки.
«Бум» – негромко ухнул металл.
Головы ближайших мэнквов медленно повернулись на звук… Подгребая лапами, лис темной молнией скользнул вдоль стены, завернул за угол и ввалился в распахнутую дверь. Шлепнулся на теплый металлический пол, свесив язык между зубами. А все он – стойбищный этот!
– Ты осторожнее, в Нижний мир не свались, – тихо-тихо отозвалось откуда-то с высоты.
– М-да-а, – протянул лис, очень осторожно отползая назад и садясь столбиком, обвив лапы пушистым хвостом.
Тонкая каемка железного пола заканчивалась почти у самого порога. Дальше зиял провал. Длинная лисья морда любопытно вытянулась, аккуратно заглядывая за край. Сперва ему показалось, что внизу колышется лишь тьма – густая и сплошная, гуще любой, самой темной Ночи. Потом мелькнула красная искра… Лис отпрянул – далеко-далеко внизу, в глубине тьмы медленно клубился Алый огонь чэк-ная. А вырвался он, похоже, потому, что вот этот самый толстенный чугунный люк оказался сдвинут с места!
Действительно, люк шириной в восемь-десять локтей, некогда, видимо, запечатывавший дыру, теперь прикрывал ее лишь наполовину – будто какая-то неистовая сила сумела отодвинуть его в сторону, но до конца открыть так и не смогла! И выглядел люк очень знакомо – если он не ошибается, на той стороне должна быть… Точно! В глубине виднелась небольшая, тоже обшитая железом комнатка с остатками механизмов. Тоже очень-очень знакомых!
