– Ты с каких это пор Синяптучку так возлюбила, что ей подарки делаешь? – требовательно спросила Юлтэк. – Нет, ты не отмалчивайся, объясни мне, зачем ей этот свой… синяптон отдала?
Аякчан только неопределенно повела плечом. Если Юлька до сих пор не догадалась, как сильно в их школе «любят» учениц, которые высовываются, – то кто ж ей знахарь?
Сама Аякчан все давным-давно поняла. Еще когда в первый День обучения сумела втянуть в себя Огня вдвое больше, чем любая другая ученица, а в волосах ее немедленно прорезались две новые голубые пряди. В глазах Солкокчон тогда промелькнула ярость, а потом они стали ласковые-ласковые, как вода над омутом. С тех пор Аякчан была очень осторожна, а синевы в ее волосах не прибавлялось – спасибо черной краске.
Поняв, что ответа не дождется, Юлтэк негодующе фыркнула, но все-таки сменила тему:
– Слыхала? У нас большой общешкольный праздник – Тайрыма с подружкой нас покидают! – Она поглядела в невозмутимое лицо Аякчан и сама себе кивнула: – Ты уже знаешь. Ну, тебе всегда все известно. А что девчонки говорят, тоже знаешь? – И, не дожидаясь ответа, сообщила: – Что у этих двоих ума бы не хватило придумать, как Огонь тырить, и что какой-то хороший человек их подставил всем нам на радость!
– Не думаю, что человек такой уж хороший. Просто Тайрыма и Дарпек вверху списка на распределение после школы. Если их места освобождаются, весь список подвинется, и кое у кого появится шанс… – не сбиваясь с ровного бега, пробормотала Аякчан.
Юлтэк скорчила досадливую гримаску.
– Вот всегда ты думаешь только плохое! – пропыхтела она. – Как будто люди для других людей что-то вроде… не знаю… гарпуна, во! Взял человечка, рыбы для себя им набил – и выкинул, а что он там себе думает-чувствует, вовсе не интересно.
– Так оно и есть, – пожала плечами Аякчан. – Если не пользуешься никем ты – пользуются тобой.
– Мной ты тоже пользуешься? – проворчала Юлтэк.
– А ты мной – нет? – усмехнулась Аякчан. – Для домашних заданий, например?
Юлтэк обиженно надулась и отстала. А чего обижаться, если это чистая, как первый снег, правда? Вот хоть ее собственный отец: женой попользовался – чтоб справное хозяйство завести, дочерью – родней обрасти. Скажи ему кто, что первая жена да старшая дочь думают-чувствуют, он бы удивился, будто с ним о сложном внутреннем мире оленьего седла заговорили. И, наверное, это правильно! Во всяком случае, только так и можно, если ты родилась голодранкой, а хочешь выбиться… в Королевы!
А почему нет? Другие же смогли – она сама слышала!
– Аякчан! Албасы тебе в косы, кому говорю? Прибавь шагу, ковыляешь, как одноногий авахи!
Аякчан дернулась, едва не полетев кверху лыжами. Вот так и начнешь верить в правдивость песен, где голос богатырки «слышен на шесть Дней пути»! А уж их школьная богатырка Алтын-Арыг могла так гаркнуть, что школьные башни приседали! Широко скользя на своих голицах, Алтын-Арыг легко обошла бегущих девчонок и понеслась впереди всех – невысокая, изящная, сама похожая на девочку.
«Потрясающая тетка!» – как всегда, с легкой завистью глядя ей вслед, подумала Аякчан. Школьная богатырка Алтын-Арыг была единственной нежрицей среди наставниц школы, и только ее ученицы никогда не называли мальвиной – хотя бы потому, что она красила волосы в ядовито-розовый цвет. На вопрос – зачем, невозмутимо заявляла, что если по всей Средней Сивир-земле толпами шастают голубые бабы, почему не быть хоть одной розовой? «Трижды шелковая» Солкокчон на это лишь холодно улыбалась, а Синяптук бесилась и раз за разом слала в Храмовую канцелярию доносы, обвиняя Алтын во всех грехах от «преступной непочтительности» до «попыток низвержения Храма». Канцелярия всегда отмалчивалась, а «случайно» вылетевший с площадки каменный мяч неизменно крошил ледяные стены в комнате Синяптук. Аякчан было ужасно интересно, кто и почему покровительствует лихой богатырке.
– Тащитесь по дистанции, как беременные важенки! – снова заорала Алтын. – Все уже летать научились, никто больше бегать не хочет?
Аякчан снова нервно дернулась. Разумом она понимала, что Алтын ничего о ней не знает и ни на что не намекает, но когда у тебя много секретов, все время боишься, что какой-нибудь да всплывет! Спокойно! Спокойно, все у нее получится!
Богатырка вложила два пальца в рот и коротко свистнула.
– Так, сдали лыжи, взяли мячи и разбились на пары! Быстро, быстро, не спим!
Аякчан с натугой подхватила один из каменных мячей и остановилась напротив Юлтэк, явно давая понять, что ждет ее. В ответ подруга одарила Аякчан мрачным взглядом, но все-таки пошла.
Настоящей медной площадки для игры в каменный мяч при школе не было. Храм считал, что уж без нее будущие жрицы точно обойдутся, а раскрутить кого-нибудь из родителей побогаче Алтын до сих пор не удавалось – все-таки богатырство являлось в школе не основным предметом. Вместо площадки был всего лишь серебрящийся в Ночной темноте пятачок утоптанного снега, весь в выбоинах от оброненных мячей.
– Отрабатываем прием нижней подачи! – гаркнула Алтын. – Бросок все знают? Двумя руками снизу вверх от бедра! Одна подает, вторая – принимает, потом меняетесь. Мяч не отбиваем, принимаем! Качайте ручки, качайте, у жриц они, знаете, какие накачанные должны быть, чтоб Храмовые приношения нагребать? Для особо продвинутых, которые думают, что они уже жрицы, напоминаю – за прошлый День нам выделили всего пять новых мячей! Поэтому если кто бесценный богатырский снаряд с перепугу своим Огнем подплавит… – Богатырка обвела толпящихся вокруг учениц многозначительным взглядом – глаза у нее были необыкновенного желтого цвета с яркой черной точкой зрачка. Совершенно тигриные, навевающие безотчетный ужас даже на наставниц, а уж учениц заставляющие моментально опускать голову и облегченно переводить дух, когда этот жутковатый звериный взгляд скользил дальше. – Честно предупреждаю, лучше сразу и самосжигайтесь! Всем все ясно?
Раздался гул голосов – одновременно согласных и обиженных, – и площадка наполнилась утробным хеканьем бросающих, грохотом оброненных мячей и возмущенными криками. Аякчан пригнулась, напружинила ноги в коленях и слегка качнула мяч туда-сюда. Каменный снаряд вылетел из сцепленных в замок пальцев и взмыл над площадкой – невысоко и недалеко.
– Совсем безрукая, – с чуть презрительным равнодушием заключила богатырка и отвернулась к другой паре.
Юлтэк легко шагнула вперед и приняла мяч на согнутые руки. Пошатнулась под его тяжестью, но устояла. А вот теперь поглядим, достаточно ли сильно ее удалось обидеть.
Ой, похоже, достаточно! На лице Юлтэк появилась злая решимость, и она принялась раскачивать шар перед броском. Ра-аз… Два-а… Три! Камень выпрыгнул из ее рук и, со свистом рассекая воздух, понесся на Аякчан.
Как всегда, больше всего ей хотелось развернуться и дать деру от летящей каменюки…
Как и положено, она кинулась камню навстречу…
О-ох! Обточенный шар всем немалым весом шлепнулся ей на руки, она судорожно прижала его к животу и засеменила, перебирая ногами, чтоб не упасть. Теперь руки от запястий до локтей в синяках будут! Как же она на самом деле ненавидит проклятый булыжник! У отморозка, который эту так называемую игру выдумал, у самого был вместо головы камень!
