Холл-прихожая был забит мебелью. Дверь подпирал комод из
красного дерева, до сегодняшнего дня мирно стоявший у Норы в спальне. У вешалки
громоздились гардероб и письменный стол, еще здесь находилось с десяток
стульев, карниз, матрац…
– Лена, что у нас происходит? – завопил я.
Появилась Тася.
– Ох, Ванечка, – забормотала она, – ну и дела! Ведь говорила
ей: не у себя дома, ничего не трожьте. А все как завизжат, молчи, дура, твое
место на кухне.
– В чем дело?
– Мы мебель переставляем.
– С какой стати?
Тася замялась:
– Знаешь, Ваняша, не могу тебе повторить, как оно
называется.
– Что? – продолжал недоумевать я.
– Таисия, идиотка, – полетел из спальни Норы визгливый голос
маменьки, – ну сколько можно тебя ждать?
Домработница, бывшая когда-то моей няней, ринулась на
зов[6]. Я же отправился мыть руки. Когда Нора делала ремонт в своей квартире,
она допустила оплошность. Выключатели, при помощи которых в ванных и на кухне
зажигается свет, находятся не в коридоре, а внутри этих помещений. Поэтому
первые полшага в санузел вы делаете в темноте и лишь потом нащупываете клавишу.
Я, не ожидая ничего плохого, вошел в ванную, мгновенно
стукнулся лбом обо что-то холодное и металлическое, услышал звон и опешил.
Рука нашарила выключатель, но вместо яркого света, который
давал прикрепленный над зеркалом светильник, вспыхнул оранжевый, тусклый
огонек. Он был настолько маломощным, что я с трудом разглядел в посеребренном
стекле свое озадаченное лицо.
Я осмотрелся вокруг. С потолка, прямо у входа, свисала некая
железная конструкция. На тоненьких проволочках покачивались стальные блестящие
пластинки. Сталкиваясь между собой, они издавали низкое гудение. Плафон над
раковиной кто-то замазал краской, на полочке, где обычно стояли принадлежности
для умывания, громоздились два бокала с сухими вениками. Мыла не было, вместо
него сода.
Полный решимости узнать, что происходит в нашей квартире, я
кое-как ополоснул руки и пошел в комнату, где спала Нора.
Моя хозяйка, как это ни странно, женщина романтичная. Зная,
что она с нуля создала современный, как часы действующий холдинг, трудно
поверить в это. В бизнесе Нора даст фору многим мужчинам, она без всякой
жалости разорит конкурента, перехватит чужую выгодную сделку и никогда никому
не даст денег в долг. Безупречно причесанная, идеально одетая, всегда при
макияже и драгоценностях, Элеонора производит на своих подчиненных и партнеров
впечатление железной, несгибаемой бизнес-леди. Ее боятся и уважают. Нора не из
тех руководителей, которые предпочитают отеческий тон в общении с подвластными
ей людьми. Для нее существует лишь один критерий оценки человека: его
работоспособность. Хорошо сделал дело? Молодец, выполняй следующее задание.
Многократно справлялся с поручениями? Получишь прибавку к зарплате. Проявил
себя инициативным сотрудником? Жди повышения. Первый заместитель Норы, ее
правая рука, Володя Крюков, начинал работу в фирме простым курьером, а достиг
поста вице-президента. Нора предпочитает американский стиль управления, она
считает, что каждый способен сделать успешную карьеру, просто большинство
служащих лентяи и разгильдяи, мастера так называемого русского рывка. Это когда
вы весь месяц курите в коридоре, а потом, забыв про сон и еду, за два дня
«сколачиваете» годовой отчет.
А еще все, кого Нора приняла на работу, великолепно знают:
если не сумел хорошо и вовремя выполнить поставленную перед тобой задачу, не
вздумай в качестве оправдания лепетать что-нибудь типа: «У меня умерла тетя».
Или: «Ребенок заболел, ездили к врачу».
Нора не посочувствует, она вас уволит. Именно так она
поступила с одним заведующим отделом, который сорвал важные переговоры, опоздав
на совещание.
– Понимаете, – блеял дурачок, – я колесо проколол, пришлось
менять.
Утром на доске висел приказ об отстранении N. от должности,
а вся фирма шепотом повторяла фразу Норы, которую она произнесла, подписывая
бумагу: «Нет колес – иди пешком, ползи ползком, но никогда не опаздывай, мне
все равно, каким образом ты доберешься до работы».
Учитывая вышесказанное, какой, по-вашему, должна быть
спальня Норы? Хай-тек с гнутыми торшерами? Офисная мебель, разбавленная
кроватью? Аскетичный интерьер монашки?
А вот и нет, вы не угадали. В просторной комнате стоит
большая кровать, накрытая стеганым покрывалом нежно-абрикосового цвета. Ложе
завалено подушками, думками и валиками. Кокетливые занавесочки с оборками
свисают с окна, еще тут полно мелких пуфиков, скамеечек и ковриков. А на стенах
висят странные картины, на одной из них изображены кошки, пьющие чай за большим
столом.
Увидав впервые спальню Норы, я понял, что под железной
маской несгибаемой бизнес-дамы скрывается душа девочки-подростка. Если не
хочешь, чтобы окружающие раскусили тебя, никогда не пускай их в свои личные
покои.
Но сейчас, войдя к Элеоноре, я не узнал ее комнату. Ковры
исчезли. Вместо них повсюду уложены колючие циновки. Шторы сняты, ничем не
прикрытые окна мгновенно сделали спальню неуютной, пуфики и скамеечки вынесены,
а кровать застелена серой тканью, больше всего похожей на мешковину.
Вера и Николетта стояли у стены, покрикивая на двух мужиков
в спецовках. Рабочие держали в руках огромную кадку с деревом, сильно
смахивающим на гигантскую двухметровую петрушку.
– Левее! – кричала Николетта.
– Нет, нет, к окну, – командовала Вера.
– Лучше в угол.
– Энергия отсечется!
– Хорошо, – неожиданно согласилась маменька, – пусть у
подоконника ставят.
– Что здесь происходит? – наконец обрел я голос.
– Фэн-шуй, – ответила Николетта, – мы по нему ориентируемся.
– Прости, я тебя не понимаю.
– Это древнее китайское учение о правильном интерьере, –
сообщила Вера. – Тут совершенно жуткая обстановка, отсюда и болезни,
преждевременное старение. Вот скажи мне, Ваня, почему у тебя денег нет?
Я хмыкнул. Наверное, следует, в свою очередь, спросить, а
кто станет платить за перестановку, циновки и озеленение? Сдается мне, что счет
выставят Ивану Павловичу.
– Очевидно, много трачу, – ответил я, – мои расходы
превышают доходы. Помнится, в институте нам преподавали политэкономию, и там…
