– Не умничай! – рявкнула Николетта.
– Нет, Ваня, – торжественно заявила Вера, – деньги утекают
через унитаз!
– Может, и верно, но я вовсе не так много ем.
– Не о продуктах речь, а о крышке! – отрезала Вера.
Я опешил.
– Если постоянно держать крышку над унитазом открытой, –
неслась дальше Вера, – а вы, между прочим, именно так и поступаете, то энергия
купюр утекает сквозь толчок к вашим соседям! Вы нищаете, они богатеют. Кто под
вами живет?
Я кашлянул.
– Один банкир, очень удачливый, он даже в дефолт устоял.
– Вот! Видите, – завопила Вера, – он питается вашими
накоплениями!
Вымолвив эту глупость, она с торжеством посмотрела на меня.
Я не нашелся что ответить.
– А нельзя к нему сходить и нашу денежную энергию назад
отнять? – заинтересованно спросила Тася. – Ну, в мешок ее покласть и домой
приволочь!
– Нет, – покачала головой Вера, – она утекла навсегда.
– И че? Он теперь жировать станет, а нам голодать? – не
успокаивалась Тася. – То-то я смотрю, Николетта дала денег на хозяйство, а у
меня – пшик, и ничего нету!
– Следует обороняться, – кивнула Вера, – слушайте
внимательно. Крышку над унитазом всегда держите закрытой, на пол настелите
фольгу, уберите ковры и паласы, купите натуральные покрытия – и энергия денег
останется с вами.
Дальше слушать у меня не было сил.
– Это не совсем этично, приехав на пару дней в гости,
переоборудовать квартиру без ведома хозяйки, – быстро прервал я очередную
реплику Веры. – Думаю, следует вернуть спальне статус-кво. Впрочем, я готов не
то что крышку опускать, а даже запирать сортир снаружи, если сие действие
доставит вам удовольствие.
Что началось после моей вежливой и совершенно разумной
фразы, описывать не стану. Надеюсь, никто из вас никогда не попадал в эпицентр
тайфуна и не оказывался на пути бешено несущейся с горы снежной лавины. А не
познав ощущений несчастного, которого крутит, словно былинку, вы не поймете,
что обрушилось сейчас на мою голову.
В конце концов, одурев от криков приверженцев фэн-шуя, я
быстро ретировался, бросив на прощание:
– Делайте что хотите.
– А мы и не собирались поступать по-твоему! – завопила мне в
спину Николетта.
Я добрался до своей спальни и осторожно зашел внутрь. Мне
полегчало. Слава богу, дамы в погоне за стопроцентным здоровьем, молодостью и
вечной жизнью не стали ничего трогать в моей скромной обители. Был еще один
положительный момент в происходящем: увлеченная перестановкой мебели маменька
начисто забыла о существовании сына, и я мирно читал до полуночи Рекса Стаута.
Не успели новые сутки сменить старые, как затрезвонил
мобильный.
– Вава, иди сюда.
Я вздохнул. Ну вот, обустройство интерьера завершено, пора и
Ваню потормошить.
Николетта лежала в кровати.
– Немедленно пристегни меня к батарее, – велела она,
потрясая браслетом, от которого шла массивная железная цепь.
Я посмотрел на сверкающие звенья.
– Зачем?
– Так надо!
– И все же?
– Вава, ты зануда! Делай что говорят.
– Мне бы хотелось сначала узнать причину столь необычной
просьбы, – твердо сказал я.
Николетта села, отбросила одеяло, и я с удивлением увидел на
маменьке пижаму из блестящей материи, похожей на металл или фольгу. Талию
вместо пояса охватывала еще одна цепь.
– Боже, – закатила глаза Николетта, – как трудно жить с
человеком, который по-старчески осторожен. Тебе, Вава, сто лет! Ты абсолютно не
способен воспринимать новые веяния, пользоваться современными технологиями. А
мне всего двадцать, отсюда и желание испробовать все. Ладно, поясню. На мне
специальный костюм-заземление. Наука доказала, что нас старят токи, постоянно
пронизывающие организм. Поэтому спать следует в изоляции, пристегнувшись к
батарее, дабы ненужная энергия стекала с тела. Понятно? Теперь прикрепи меня.
Я пристегнул колечко к чугунной «гармошке». Если особого
вреда для жизни нет, то не следует спорить с Николеттой. На мой взгляд, нога,
присоединенная к батарее, не принесет маменьке ничего, кроме неудобства.
Впрочем, она помучается немного и отстегнется сама.
– Ключ положи на тумбочку, а то потеряешь, как всегда, –
процедила маменька.
На самом деле я патологически аккуратен, это Николетта вечно
расшвыривает принадлежащие ей документы и мелочи. Но спорить не стану, я давно
вышел из подросткового возраста. Постулат Л.Н. Толстого о непротивлении злу
насилием мне близок, я считаю, что какие-то неприятные вещи следует просто не
замечать. Ну какой смысл пинать ногами верблюда, который преградил тебе путь?
Во-первых, его никогда не сдвинешь с места, во-вторых, он плюнет в тебя, и ты
останешься стоять весь в дерьме, пардон, в слюне. «Корабль пустыни» надо просто
тихонько обойти сзади и следовать спокойно по своим делам. Так и с Николеттой,
попробуй ввязаться с ней в спор, мало тебе не покажется. Хочет маменька
почивать приклепанной к отопительной системе, я возражать не стану.
– Теперь сделай мне антистатическое питье, – выдвинула
Николетта новую задачу.
Я призадумался.
– Это трудно.
– Почему? – рассердилась маменька.
– Насколько я знаю, у Ленки имеется антистатик, но он в
аэрозоле, выпить его будет сложно. Могу опшикать им тебя.
Николетта взвизгнула:
– Вава! Что за идиотская шутка! Как ты мог предположить, что
я стану глотать бытовую химию?
Я пожал плечами. От человека, способного спать прикованным к
батарее, можно ожидать чего угодно.
– Антистатическое питье нужно сделать самому. Пиши рецепт. В
стакане теплого молока надо растворить две таблетки шипучего аспирина, накапать
пятнадцать капель йода, добавить чайную ложку водки, измельченную дольку
чеснока, черный перец и пару зерен аниса.
– Тебе будет плохо!
– Вава!!!
– Ладно, – сдался я, – уже иду.
– Да, и не забудь положить на дно маленький гвоздик.
– Гвоздику? Пряность?
