Значит, Павел замыслил убрать Виктора и придумал очень
хитрый план. Убил Валерию и сумел представить дело так, будто преступление
совершено Виктором. Люся, конечно, была в курсе. Вот откуда взялись окурки под
батареей! Их принесла жена, ну чего проще: осторожно, пинцетом, вытащила их из
пепельницы, сунула в мешочек, и дело сделано. Ну а потом любовники что-то не
поделили, и Павел убил Люсю. Человек, один раз нарушивший заповедь «не убий», с
легкостью сделает это и во второй раз. Может, Люся пригрозила ему, что пойдет в
милицию? Значит, найдя Павла, я спасу если не жизнь, то хоть честь Виктора,
избавлю от тяжелого гнета Соню. Каково будет девочке через какое-то время
узнать, что ее, пусть злой и плохой, папа убил женщину?
В стройной и очень логичной, на мой взгляд, версии был лишь
один недостаток. Осталось непонятным, откуда Павел узнал про Валерию? Каким
образом раскопал давнюю историю? Но я быстро отмел все сомнения. Ответить на
этот вопрос я пока не могу, объяснения даст сам Павел, дело за малым, требуется
только отыскать любовника Люси.
Я начал изучать атлас. Ну, и где у нас улица Девятнадцатого
Мая? Майская аллея, Майский проспект, улица Маевок… Интересно, кто сейчас
помнит, что такое маевка? Странички шелестели под пальцами. Верхняя
Первомайская, Нижняя Первомайская, просто Первомайская… Похоже, у людей, придумывающих
названия улиц, начисто отсутствует воображение. Второй Донской проезд, Третий,
Пятый… Четвертого нет, очевидно, его переименовали. Первая Дубровская улица и
Вторая Дубровская улица! Егорьевская улица и Егорьевский проезд! Представляю,
как путаются работники «Скорой помощи», пожарные, милиция, да и жителям
приходится нелегко: объясняй каждый раз свой адрес, и все равно гости не туда
заявятся. Ладно, Иван Павлович, не брюзжи, в этом мире много глупости. Твое
дело сейчас отыскать улицу Девятнадцатого Мая! Бог мой! Парковых целых
шестнадцать штук!
Я потратил полчаса на изучение алфавитного списка, нашел
даже аллею Первой Маевки, но улицы Девятнадцатого Мая тут не оказалось. Может,
атлас не полный? Или нужная мне улица находится в новом районе и получила название
недавно?
Тяжело вздохнув, я посмотрел на часы. Уже поздно, пора бы и
на боковую, завтра продолжу поиски Павла.
Внезапно в стекло постучали, я выглянул из машины и увидел
взлохмаченного дядьку.
– Слышь, браток, – загудел он, – я с «КамАЗа» слез…
– И чем могу вам помочь? – осторожно спросил я.
– Вишь, моя машина стоит?
– Да, – кивнул я, оглядывая высящийся неподалеку огромный
грязный грузовик.
– Мусор я увожу, строительный.
– Хорошее дело, – похвалил я, не понимая, чего от меня хочет
шофер.
– Оно так, только вашей Москвы я не знаю, с Украины приехал,
первый день за рулем.
– Называйте улицу, – улыбнулся я, – подскажу, как проехать,
а завтра купите себе атлас.
– Да не, – отмахнулся дядька, – у тебя презерватив есть?
– Нет, – удивленно ответил я, – зачем бы?
– Многие с собой возят на всякий случай.
– Извините, я не помогу вам в такой ситуации.
– Может, напальчник в аптечке завалялся?
Я прикусил нижнюю губу. Однако! Напальчник! Бедный мужик. С
другой стороны, конечно, не в размере дело, главное – умение. И потом, грех
смеяться над инвалидом.
– Знаете, у меня в аптечке только йод и бинты.
– Во невезуха! – воскликнул водитель. – Может, резиновые
перчатки найдешь?
Ну и припекло парня! Мои губы начали волей-неволей
растягиваться в улыбку.
– Вы съездите в аптеку, – посоветовал я, – их сейчас в
Москве много, смотрите по сторонам, обязательно увидите вывеску с крестом. А уж
там подберете, что надо!
Мужик с чувством выругался:
– Так не едет, зараза, убитый «КамАЗ», из трубки воздух
сифонит, хотел резиной замотать. Ну ладно, прощай, пойду у таксиста спрошу,
может, чего найдет.
Покачиваясь, коренастая фигура пошлепала к желтой машине,
припаркованной на противоположной стороне улицы.
Я завел мотор. Иван Павлович, ты, однако, пакостник и шалун!
Ну что за мысли всколыхнулись в голове? Бедный шофер всего лишь хотел
реанимировать «КамАЗ»! Хотя водитель сам виноват. Нет бы объяснить ситуацию
нормально. Людям свойственно иногда очень странно выражать свои желания, многие
начисто лишены чувства языка. В давней молодости у меня был роман с медсестрой
Асей Мерчуткиной. Очень хорошо помню, как она, смеясь, рассказывала о том,
какие перлы ей приходится заносить в историю болезни под диктовку врачей. Ну,
допустим: «Пациентка состоит в браке, живет с мужем, других жалоб нет»,
«несмотря на проведенное лечение, чувствует себя здоровой», «он ощущает
онемение в одной из левых ног». Но это еще цветочки. Одна моя знакомая, Лена
Яковенко, внезапно стала вдовой. У нее с мужем был общий счет в банке, поэтому
после похорон она пришла в офис и попросила переоформить вклад уже лично на
себя. Клерк молча просмотрел бумаги, потом поднял глаза и спросил:
– Кто из вас умер? Яковенко Петр или Яковенко Елена?
Когда Лена рассказала мне эту историю, я, честно говоря,
вначале не поверил ей. Но потом понял: ситуация настолько анекдотическая, что
подобную просто невозможно придумать.
Отчего-то после этих воспоминаний ко мне вернулось хорошее
настроение, и я поехал домой. Надеюсь, сегодня удастся пораньше лечь спать.
Не успел я расслабиться под одеялом, как в мою комнату вошла
Николетта и гаркнула:
– Ваня!!!
От неожиданности я вскочил и чуть не упал, потому что
закружилась голова.
– Что случилось?
– Срочно отвези Николая, мы с ним тоже поедем.
– Куда? В больницу? Он заболел?
– Нет, на кладбище.
Я сел на кровать и попытался унять бешеное сердцебиение.
– Боже? Все так плохо?
Маменька заговорщицки зашептала:
– Сегодня единственный день в году, когда собирают
мандрагору!
– Кого?
– Специальный корень, ну такой, в виде человека, – забубнила
Николетта, – лучшее средство оздоровления – настойка мандрагоры, всем, кроме
тебя, известно, что она растет на кладбище, вырыть ее можно лишь этой ночью,
пошли.
