Но Фаина почувствовала, что он врет, и принялась давить на
любовника. И тут Павел совсем слетел с катушек и заорал. Девушка окаменела.
Любимый человек, почти муж, выкрикивал ужасающие вещи. Оказывается, у него есть
еще одна любовница, Юля…
– Я все думал, кто из вас лучше, – визжал Павел, – выбрал
тебя, а теперь вижу, обе вы дуры, кретинки! Ну какая разница, на кого билет?
Паспорт при входе в самолет не смотрят, он лишь при покупке билета, в кассе
нужен! Дура!
Разразился скандал, Бурцев схватил пиджак и был таков. Все,
больше Фаина и Павел не встретились. О том, что он погиб, Фая узнала лишь
двенадцатого мая, когда пришла на занятия.
– Значит, паспорт он оставил у вас? – спросил я.
– Нет, конечно, – удивилась Фаина, – он у него в кармане
лежал, вместе с путевками. Нацепил пиджак и унесся. Вот сумку забыл, вернее,
чемодан.
– Какой?
– С вещами.
– Простите, вы о чем?
– Павел, обозлившись, ушел, – объяснила Фаина, – пиджак
надел, а про вещи забыл, очень уж зол был, просто до невменяемости. Так дверью
о косяк стукнул, что картина упала. Мы с ним, правда, и раньше ругались, из-за
собаки, но так повздорили впервые.
– Из-за собаки? – удивился я.
Фаина кивнула:
– Ну да! Паша хотел боксера завести, а я возражала, потому
что не слишком люблю животных, если честно, просто побаиваюсь их, еще укусят
или оцарапают! Мы спорили по этому поводу, и Павел злился. Но вот так уйти! Шандарахнуть
дверью! Такое он проделал впервые!
– Он улетел без вещей?
– Ну, навряд ли. Домой, наверное, поехал и взял другие.
– Значит, паспорт он унес.
– Да.
– Точно помните?
– Абсолютно.
Я призадумался. Нет, Павел не возвращался домой, его сестра
категорично сказала мне:
– Он уже давно жил у своей гражданской жены Юли, все вещи к
ней перенес, мы со дня на день свадьбу ждали.
Следовательно, Бурцев отправился на юг с пустыми руками? Ну
не странно ли это, а?
– Скажите, Фаина, куда мог Павел от вас пойти ночевать?
– Домой.
– Его там не было.
– К этой… Юле!
– Нет, они сильно повздорили. Вы его друзей знали?
– Ну, он особо ни с кем не общался из парней, – задумчиво
протянула Фая, – только с Масиком.
Знакомая кличка резанула слух. Масик! Именно так звали
роковую любовь Валерии. Инесса, совладелица парикмахерского салона, говорила,
что Лера гипнотически зависела от мужчины с идиотским прозвищем Масик.
Сходилась с ним, расходилась, снова возобновляла отношения.
– Масик – это кто?
Фая улыбнулась:
– Преподаватель.
– Можете назвать его имя, отчество, фамилию.
– Его Масиком все звали.
– Но это невозможно, официально так к лектору не обращаются.
Шульгина хмыкнула:
– Он у нас временно работал, пока профессор Кондратюков
болел, заменял Владимира Семеновича. Тот уже старенький был, такой смешной.
Знаете, один раз пишет Кондратюков на доске всякие названия, кучу целую:
никогда не выучить. В дополнение к учебнику давал. Ну одна студентка, зная, что
Владимир Семенович глуховат, и сказала подруге:
– С ума сойду, никогда сие не запомню. За фигом мне этот
бред?
Кондратюков положил мел и громогласно заявил:
– Мужайтесь, девочка. Мне тоже надоело вас учить, а куда
деваться?
Потом профессор в очередной раз слег с давлением, а на
кафедре появился молодой, интересный мужчина.
– Какой симпатичный, – сказала на перемене Оля Сиегова, –
дусик, пусик.
– Жаль, ростом маловат, – вздохнула Вера Орестова, – просто
Масик.
Кличка прилипла к преподавателю мигом. Назавтра все звали
его Масик. Масик проработал недолго, всего пару недель, и ушел, но Паша Бурцев
каким-то образом подружился с лектором и стал частенько бывать у того дома.
Павел, кстати, тоже звал приятеля Масиком. Конечно, он называл свое имя и
фамилию, но как-то это в памяти не отложилось, слишком мало времени он у них
преподавал.
– Павел, наверное, к нему отправился, переночевал и поехал в
аэропорт, – сказала Фаина, – просто страшная история. Я, конечно, знаю, что
самолеты иногда падают, но отчего-то думаешь: ни со мной, ни с моими родными
ничего подобного никогда не произойдет. Потом, после гибели Павла, у меня
началась сильнейшая депрессия, я еле-еле выкарабкалась из болячки. Лежала ночью
и мучилась: вот полети я с ним, и что? Или, уговори я Павла остаться,
потребовала бы сдать билет, тогда как? Сейчас, естественно, боль притупилась, я
давно вышла замуж, живу счастливо, но иногда нет-нет да и защемит внутри, в
особенности если по телевизору фильм-катастрофу показывают. По-моему, абсолютно
недопустимый жанр!
Я почувствовал свинцовую усталость. Павел Бурцев погиб,
паспорт был при нем. Или нет? Может, Масик сумеет дать ответ на этот вопрос?
Вдруг с Павлом произошла история, которая иногда случается с мужчинами: пришел
к другу, поделился с ним неприятностями, пожаловался, а Масик изрек
каноническую фразу: «Все бабы дуры» – и налил Бурцеву водки. Приняв народное
российское терапевтическое средство от всех болезней, парень повеселел, выпил
еще, лег спать и… опоздал на лайнер. Или, наоборот, решил не лететь, поехал
сдавать билет, а затем продал его кому-то с рук и помог пройти регистрацию со
своим паспортом. Ведь милиция сообщила родителям, что он летел тем рейсом, а на
самом деле это был другой мужик… Согласитесь, подобное бывает. Ну а потом,
узнав о крушении самолета и поразмыслив над ситуацией, Павел, запутавшийся в
своих бабах, решил начать жизнь заново и не сообщил никому: ни Юле, ни Фаине,
ни родным о том, что чудом остался жив. Работает сейчас в какой-то больнице,
расположенной на улице Девятнадцатого Мая…
Впрочем, адрес клиники мне сообщила крохотная Сонечка.
Девочка достаточно хорошо для своего возраста умеет читать, знает цифры, но
улицы с таким названием в столице нет. Я сначала изучил кучу атласов Москвы, а
потом попросил Макса уточнить, имеется ли в нашем городе такая магистраль.
– У вас же в милиции небось есть служба, способная дать мне
ответ на столь простой вопрос, – сказал я приятелю.
