– Мяч у команды Храма! Какая изящная комбинация! – взвыл «крикун», и зрители ответили ему слаженным ревом, начисто глушащим разочарованные вопли на скамейках городских стражников.
«Девятиголовый» Уэлен качнул гладко обточенный булыжник на сцепленных в замок руках. Классическая нижняя подача – и каменный мяч с глухим тяжелым свистом взвился в воздух. Оказавшийся поблизости Чанчи прыгнул навстречу – прямо под мяч! Кто ж так нижнюю-то принимает? Хадамаха прикусил губу. И впрямь, как тойон говорил, – на всю голову стукнутый Чанчи, видно, на прошлом матче крепко ему мячом навернули!
Хвала Хозяину тайги, повезло глупому – мяч у самой макушки просвистел, только что не погладил! Но не успел Хадамаха вздохнуть с облегчением, как колени у Чанчи подогнулись, он еще мгновение постоял, качаясь, будто подрубленная сосна, взмахнул руками и рухнул, распластавшись по площадке.
Хадамаха аж замер. Как же это?! Видел он – рядышком мяч прошелся, впритирочку, но рядышком, не попал по Чанчи. Но медный гонг уже разразился короткой пронзительной дробью, и двое в плащах городских знахарей ринулись на площадку между остановившихся игроков. Еще один удар сердца – подхватив бесчувственного Чанчи под мышки и за ноги, знахари поволокли его прочь.
– На первых же ударах сердца! – разразился ликующим воплем «крикун». – От удара Уэлена «Девятиголового» из команды Храма! Выбывает Чанчи из команды городской стражи! Преимущество Храма в одно очко, у «Городской стражи» на площадке остается девять человек! Напоминаю, выигрывает та команда, которой первой удастся вывести из игры всех бойцов противника! Один против никого – победа!
Зрители злобно засвистели, намекая «крикуну», что в напоминаниях не нуждаются, а Хадамаха уставился в бледное, с закрытыми глазами лицо Чанчи, которого как раз несли мимо. Как же это он так… ведь проигрываем же, от самого начала матча проигрываем! Один глаз Чанчи дрогнул и приоткрылся. Чанчи бросил быстрый вороватый взгляд из-под ресниц – и зажмурился снова, тяжело обвиснув на руках у знахарей.
«Ну да, – глядя ему вслед, подумал Хадамаха, – он же говорил, что не намерен голову подставлять, а ежели и подставил, то очень, очень бережно! Понятно, отчего «храмовые» всегда выигрывают!»
– Мяч у команды Храма! – торжествующе выпалил «крикун».
– Однако нету такого закону! – упрямо наклонив голову, пробормотал мальчишка. Давняя и привычная, как застарелая болячка, красная ярость его семьи заворочалась в глубине живота, напоминая о себе слышным только ему глухим рыком. Перед глазами, медленно вращаясь, поплыли багровые колеса.
Уэлен, с зажатым под мышкой мячом, проскочил мимо Хадамахи. Мальчишка неуклюже дернулся наперерез – и тут же замер, недоуменно хлопая глазами и явно не понимая, куда делся шустрый противник. Кажется, на скамейках послышались смешки. Тойон прав – никто не принимает его всерьез. Пригнувшись, как учили, он косолапо побежал между игроков, стараясь не упускать Уэлена из виду.
Двое игроков из «храмовых» пристроились у того с обоих боков, отсекая ринувшихся к нему «городских». В плотно сбившихся «городских» врезались защитники команды Храма. Вопя и мутузя друг друга, барахтающейся кучей свалились на площадку. Оказавшийся на чистом пространстве Уэлен завертелся волчком, раскручивая мяч. Едва заслышав свист рассекаемого воздуха, «храмовые» отчаянно рванулись прочь из свалки. Каменный мяч взлетел…
Издав короткий предостерегающий вопль, Хадамаха прыгнул на перехват. На миг казалось, что вот сейчас он схватит мяч, вот-вот-вот… Широкие ладони нелепо хлопнули в воздухе у самого обточенного камня. Заставив загреметь медную площадку, Хадамаха завалился на бок. Приподнялся, ошалело глядя в свои пустые ладони, словно не понимая, куда же делся почти пойманный мяч.
– Мотай обратно в свою тайгу, пенек, оленей пасти! – в ярости орали с верхних скамей.
– Руки не оттуда растут – не можешь каменный мяч поймать, надуй себе кожаный и буцай его ногами!
Подхваченный «храмовыми» мяч по красивой дуге падал прямо в гущу игроков города. В кого-нибудь да попадет.
Даже не пытаясь подняться, «городские» мгновенно раскатились в разные стороны. Грохоча, мяч рухнул между ними, никого не задев. На нижних скамьях раздался длинный разочарованный стон, зато на верхних воцарилось ликование.
– Тачдаун! – выпалил «крикун». – Ой! То есть… Удар в площадку, удар в площадку! Мяч переходит к «городу».
Но Хадамаха уже и сам видел, как ближайший к мячу игрок метнулся вперед, накрыв тяжелый каменный снаряд всем телом. Вскочил, удерживая обтесанный камень в замке рук. Растянувшиеся в цепь «городские» отгородили его от бегущих «храмовых». Игрок вскинул мяч над головой, явно целясь в ближайшего «храмового», – тот шарахнулся в сторону… Но в этот момент подающий «городских» стремительно и неожиданно повернулся – и обточенный камень полетел в Багдапки. Вертясь на лету, каменный мяч мчал прямо в голову старику.
– А-ах! – зрители дружно хватанули ртами воздух…
Кремень-старик не пытался увернуться. Его могучая ручища поднялась – Хадамахе казалось, что он даже слышит скрип старческих костей, – пальцы сжались в кулак… Рука Багдапки ударила вперед, как таран времен Кайгаловых войн – в крепостные ворота. Кулак врезался в мяч… Хадамаха знал, что никто другой этого не услышит сквозь рев зрителей и грохот площадки, но сам он точно различил звук удара камня об камень! Треск – и мяч отлетает в сторону, на бегущего к «городским» Содани. И вот тогда столичная знаменитость и продемонстрировала тот нереальный, невозможный фокус, что и сделал его величайшим из ныне живущих игроков.
Изящный, кажущийся хрупким рядом с остальными гигантами, Содани бестрепетно шагнул навстречу мячу и легко, как надутый воздухом бычий пузырь, принял обкатанную каменюку на растопыренные ладони.
Хадамаха аж замер, не отрывая жадных глаз от рук великого игрока.
Содани переправил мяч нападающему «городских» точно в грудь. Короткий выдох, безумно выпученные глаза… Парень сложился пополам и рухнул как подкошенный.
Торопливую дробь гонга заглушил безумный рев зрительских скамей. Неистовствовали все – даже на занятых городскими стражниками верхних скамейках царил непрерывный вопль.
– Знаменательный, незабываемый для Сюр-гуда момент, достославные жрицы и добрые горожане! – захлебываясь восторженной слюной, тарахтел «крикун». – Только что мы видели знаменитый удар, неповторимый удар, вошедший в историю каменного мяча как «удар Содани»! Истинные любители игры всегда будут помнить этот миг, они расскажут о нем своим детям…
На нижних скамьях парочка жриц, полностью позабыв о приличествующем храмовницам достоинстве, с визгом прыгала под площадкой.
– Но игра продолжается, игра продолжается! – заорал «крикун» сразу же, как только знахари выволокли пострадавшего. – На площадке десять против восьми, счет в пользу Храма, мяч снова переходит к Содани, и мы можем ожидать от великого игрока еще одного грандиозного удара…
– Со-да-ни – ну-ка, садани! Со-да-ни – ну-ка, садани! – завелся хор голосов.
