– У меня есть карта, – ответил Бэрак. – Мы
можем проплыть вокруг восточной оконечности Хтол-Мургоса. А оттуда до Маллореи
рукой подать.
– Я думал, мурги держат в секрете карты своего
побережья, – промолвил Лелдорин. На его открытом молодом лице отразилось
недоумение.
– Так и есть, – усмехнулся Бэрак, – но Дротик
побывал в Рэк-Урге и умудрился выкрасть одну из них.
– А каким образом ты забрал ее у Дротика? –
спросил Хеттар. – Он хранит секреты еще лучше, чем мурги.
– Дротик возвращался в Боктор на корабле Грелдика. Моряк
из него никудышный, поэтому он чувствовал себя скверно. Грелдик стянул у него
карту, а картограф сделал копию. Дротик так и не узнал, что его обокрали.
– План превосходен, – серьезно сказал
Мандореллен, – но мне кажется, я вижу в нем просчет.
– Вот как?
– Всем на этом свете известно, что Маллорея – обширный
континент, тянущийся на тысячи лиг от лучезарного юга до полярных льдов на
дальнем севере. Нам может не хватить всей жизни, чтобы найти наших друзей, ибо,
насколько я понимаю, в этом состоит твое предложение.
– Я как раз к этому подхожу, – сказал
Бэрак. – Когда мы были в Бокторе, я напоил Ярблека. Он достаточно
проницателен и осторожен, когда трезв, но если влить в него полбочонка эля,
становится разговорчивым. Я задал ему несколько вопросов насчет дел, которые он
и Шелк крутят в Маллорее, и получил несколько интересных ответов. Вроде бы у
них обоих имеются конторы в каждом крупном городе Маллореи, и эти конторы
постоянно контактируют друг с другом. Чем бы Шелк ни занимался, он никогда не
упустит из виду свои деловые интересы. Каждый раз, оказываясь поблизости от
этих контор, он найдет предлог остановиться и посмотреть, сколько миллионов
заработал на прошлой неделе.
– Это верно, – согласился Хеттар.
– Все, что мы должны сделать, это бросить якорь в
каком-нибудь маллорейском порту и заглянуть в контору маленького проныры. Люди
Шелка точно знают, где находится их хозяин, а там, где Шелк, мы найдем и всех
остальных.
– Я был не прав, милорд, – извинился
Мандореллен. – Можешь ли ты простить меня за недооценку твоей
проницательности?
– Все в порядке, Мандореллен, – великодушно
отозвался Бэрак.
– Но, – возразил Лелдорин, – нам по-прежнему
запрещено присоединяться к Гариону и другим.
– Верно, – согласился Мандореллен. – Мы не
можем приближаться к ним, не подвергая опасности успех их дела.
– Думаю, я и здесь нашел выход, – промолвил
Бэрак. – Мы не можем скакать рядом с ними, но Цирадис ведь ничего не
говорила о том, на каком расстоянии мы должны от них держаться, не так ли? Нам
самим решать, это будет одна миля или двадцать. Мы будем достаточно близко и,
если они попадут в переделку, сумеем им помочь и вернуться на прежнее
расстояние. Тут все в порядке, верно?
Лицо Мандореллена внезапно прояснилось.
– Это наш моральный долг, милорд! – воскликнул
он. – Боги не посылают удачу тем, кто не приходит на помощь путникам,
попавшим в беду.
– Я знал, что ты посмотришь на это именно таким
образом, – усмехнулся Бэрак, хлопнув приятеля по плечу огромной ручищей.
– Софистика, – резким голосом произнес Релг. На
улгском фанатике теперь была туника, очень напоминавшая ту, которую обычно
носил Дарник. Его некогда бледная кожа загорела от солнца, а повязка на глазах
исчезла. Годы работы на воздухе возле дома, который он построил для Таибы и их
многочисленных детей, постепенно приучили к солнцу его глаза и кожу.
– То есть как это – софистика? – запротестовал
Бэрак. – Что ты имеешь в виду?
– Только то, что сказал, Бэрак. Боги смотрят на наши
намерения, а не на наши ловкие оправдания. Ты, как и все мы, хочешь отправиться
в Маллорею на помощь Бельгариону, но не пытайся одурачить богов своими
выдумками.
Все беспомощно уставились на улга.
– Но это был такой хороший план, – жалобно
произнес Бэрак.
– Очень хороший, – согласился Релг, – но он
подразумевал неповиновение, а неповиновение богам и пророчеству – грех.
– Опять грех, Релг? – с отвращением сказал
Бэрак. – Я думал, ты с этим покончил.
– Не совсем.
Унрак, сын Бэрака, который в свои четырнадцать лет не
уступал в силе и ловкости любому взрослому, поднялся на ноги. На нем была
кольчуга, а у пояса висел меч. Огненно-рыжие волосы топорщились во все стороны,
а на щеках уже появился легкий пушок.
– Посмотрим, верно ли я понял, – заговорил он уже
не ломающимся юношеским голосом, а звучным баритоном. – Мы должны
повиноваться пророчеству, не так ли?
– Каждому его слову, – твердо произнес Релг.
– Тогда я обязан ехать в Маллорею, – заявил Унрак.
– Тебе не кажется, что ты несколько торопишься? –
спросил его отец.
– Все не так уж сложно, отец. Я потомственный защитник
наследника Ривского трона, правильно?
– Правильно, – откликнулся Хеттар. –
Продолжай, Унрак. Что у тебя на уме?
– Ну, – объяснил Унрак, слегка краснея под
взглядами старших, – если принц Гэран находится в Маллорее и ему грозит
опасность, я должен отправляться туда. Так гласит пророчество. Но так как я не
знаю, где он, то буду следовать за королем Бельгарионом, пока он не найдет
своего сына, чтобы я мог его защитить.
Бэрак одобрительно усмехнулся.
– Но, – добавил Унрак, – я не слишком опытен
в таких делах, поэтому нуждаюсь в руководстве. Не мог бы я убедить тебя и твоих
друзей, отец, поехать вместе со мной, дабы уберечь меня от ошибок?
Хеттар встал и пожал руку Бэраку.
– Поздравляю, – просто сказал он.
– Ну, Релг? – осведомился Бэрак. – Это тебя
удовлетворяет?
Релг задумался.
– Пожалуй, да, – наконец сказал он, и Бэрак
впервые увидел усмешку на его суровом лице. – Когда мы
отправляемся? – спросил Релг.
* * *
Его императорское величество Каль Закет Маллорейский стоял у
окна высокой башни в Мейг-Ренне, глядя на широкую гладь великой реки Маган.
Целая армада речных судов всевозможных размеров продвигалась по водной
поверхности к причалам, где императорские легионы ожидали погрузки.
