– Это произошло с Ктучиком, – закончил
Гарион. – Он так боялся того, что может произойти, если Шар попадет ко мне
в руки, что преступил черту и попытался его уничтожить.
В темноте снова завыла гончая, и с другой стороны донесся
ответный вой.
– Они приближаются, – шепнул Гарион. –
Надеюсь, тетушка Пол успеет вовремя.
Но Закет все еще размышлял над услышанным от Гариона.
– Ты имеешь в виду, – спросил он, – что
Ктучика убил Шар, а не Бельгарат?
– Нет. Это был не Шар, а вселенная. Вы хотите
углубиться в теологию?
– В этой области я еще больший скептик и невежда.
– Но именно этого вы не должны себе позволять,
Закет, – серьезно сказал Гарион. – Вы должны верить. Иначе мы
проиграем, а вместе с нами весь мир – причем навсегда.
Гончая завыла еще ближе.
– Говорите тише, – шепотом предупредил
Гарион. – У гончих отличный слух.
– Я не боюсь собак, Гарион, какими бы большими они ни
были.
– Это ошибка. Страх – одна из вещей, которая позволяет
нам оставаться в живых. Ладно, слушайте дальше. Насколько я понимаю, все
происходило так. Ул создал вселенную.
– А я думал, она просто возникла из ничего.
– Так оно и было, но осуществил это Ул. Потом он
объединил свои мысли с сознанием вселенной и родились семь богов.
– А гролимы утверждают, что все создал Торак.
– Торак хотел, чтобы они в это верили. Это одна из
причин, по которой мне пришлось убить его. Торак думал, что вселенная
принадлежит ему и что он более могуществен, чем Ул. Но он был не прав –
вселенная не принадлежит никому. Она принадлежит только себе и устанавливает
свои правила.
– Она?
– Разумеется. Вселенная – мать всего: вас, меня, этого
камня, даже мертвого дерева, за которым мы прячемся. Очевидно, мы все связаны
друг с другом, и вселенная не допускает уничтожения однажды созданного. –
Гарион снял шлем, взъерошил волосы на вспотевшей голове и вздохнул. – Я
очень сожалею, Закет. Все это свалилось на вас слишком быстро, но у нас нет
времени на подготовку. По какой-то причине мы с вами участвуем в этом. –
Он криво усмехнулся. – Боюсь, мы оба не подходим для этой задачи, но наша
мать нуждается в нас. Вы готовы к этому?
– Я готов ко многому, – равнодушно отозвался
Закет. – Учитывая то, что говорила Цирадис, я все равно не надеюсь
выпутаться из этого живым.
– Вы уверены, что вы не арендиец? – с подозрением
осведомился Гарион. – Вся идея заключается в том, чтобы жить, а не
умереть, Закет. Смерть – это поражение. Вы не должны умирать. Голос говорил
мне, что вам предназначено в этом участвовать. Думаю, мы движемся прямиком к
последнему ужасу. Вы сможете поддерживать меня, когда мы туда доберемся.
– Голос?
– Он здесь. – Гарион постучал себя по лбу. –
Я объясню это позже. Сейчас вы уже получили достаточно сведений, чтобы
поразмышлять над ними.
– Ты слышишь голоса? Знаешь, для таких людей есть
определенное название.
Гарион улыбнулся.
– Я не сумасшедший, Закет. Иногда я бываю немного
рассеянным, но при этом в состоянии отличить реальность от фантазий.
Внезапный звук подобно взрыву отозвался в голове у Гариона.
– Что это было? – воскликнул Закет
– Вы тоже слышали? – удивился Гарион. – Но вы
не должны были слышать этот звук!
– Как я мог не слышать, когда от него дрогнула земля?
Смотри, Гарион. – Закет указал на север, где огненный столб поднимался к
облачному, лишенному звезд небу. – Что это?
– Тетушка Пол что-то сделала.Но она никогда не
действовала так неуклюже. Слушайте!
Вой гончей, звучавший все ближе и ближе, внезапно перешел в
отрывистый скулящий лай.
– Возможно, звук скверно подействовал на ее уши, –
предположил Гарион. – Во всяком случае, на мои он подействовал именно так.
Гончая залаяла снова, к ней присоединились другие. Звуки
начали удаляться к северу, где огненная колонна тянулась к небу.
– Давайте вернемся, – сказал Гарион. – Не
думаю, что нам нужно продолжать наблюдение.
Бельгарат и Бельдин выглядели бледными и потрясенными. Даже
Дарник казался испуганным.
– Она с шестнадцати лет не устраивала такого
шума, – промолвил Бельдин. Он с подозрением взглянул на Дарника. –
Может, ты ее обрюхатил?
Даже в темноте Гарион увидел, как покраснел от гнева его
друг.
– Какое это имеет отношение? – спросил Бельгарат.
– Это всего лишь моя теория, – ответил
Бельдин. – Я не могу ее доказать, потому что Польгара – единственная
волшебница, которую я знаю, и она никогда еще не была беременной.
– Уверен, что со временем тебе удастся это объяснить.
– Это не так уж сложно, Бельгарат. В теле женщины
происходят изменения, когда она носит ребенка. Это отражается также на ее
эмоциях и мыслительном процессе. Чтобы собрать воедино волю, требуются
спокойствие и сосредоточенность. А беременной женщине этого может недоставать.
Понимаешь... – Он продолжал подробно описывать физические, эмоциональные и
интеллектуальные изменения во время беременности.
Вскоре Сенедра и Бархотка удалились, забрав с собой Эрионда.
Через минуту за ними последовал Дарник.
– Ты сам все это вычислил? – спросил Бельгарат.
– Я думал об этом, наблюдая за пещерой, где Зедар
прятал Торака.
– Значит, создание теории заняло у тебя пятьсот лет?
– Я хотел быть уверенным, что предусмотрел все
возможности, – пожал плечами Бельдин.
– Тогда почему ты просто не спросил Пол? Она бы сразу
же тебе ответила.
Бельдин быстро заморгал.
– Я об этом не подумал, – признался он.
Бельгарат отошел, качая головой. Спустя некоторое время они
услышали хриплый вопль, донесшийся с запада.
– Всем лечь и не двигаться! – прошипел Бельгарат.
– Что это такое? – воскликнул Закет.
– Тише! – шепнул Бельдин. – Она вас услышит!
Наверху появилось оранжевое пламя и послышалось хлопанье
огромных крыльев. В небе пролетел дракон, рыча и изрыгая огонь.
