Через некоторое время Гарион привел к костру настороженную
волчицу.
– Пришло время познакомить тебя с другими членами нашей
стаи, – сказал он ей, – так как теперь они и твои товарищи.
– Это противоестественно, – заявила она, хромая
рядом с ним.
– Они не причинят тебе вреда, – заверил ее Гарион
и обратился к остальным:
– Пожалуйста, стойте спокойно. Она захочет обнюхать
каждого из вас, чтобы узнавать потом. Не пытайтесь к ней прикоснуться и
говорите потише. Она очень нервничает. – Он повел волчицу вокруг костра,
позволяя ей обнюхивать каждого из его спутников.
– Как ее зовут? – спросила Сенедра, когда волчица
обнюхивала ее маленькую руку.
– Волки не нуждаются в именах.
– Но мы ведь должны как-то ее называть, Гарион. Можно я
подержу волчонка?
– Думаю, его матери это не понравится. Пускай она
сначала к тебе привыкнет.
– Это и есть твоя самка? – спросила
волчица. – Я чувствую на ней твой запах.
– Да, – сказал Гарион.
– Она очень маленькая. Теперь я понимаю, почему она не
может охотиться. А она уже взрослая?
– Да.
– И у нее уже был первый помет?
– Да.
– Сколько детенышей?
– Один.
– Только один? – Волчица снова фыркнула. – У
меня было шестеро. Тебе нужно выбрать самку покрупнее. Уверена, что эта была
самой маленькой в помете ее матери.
– Что она говорит? – спросила Сенедра.
– Это невозможно перевести, – солгал Гарион.
Когда волчица немного расслабилась, Польгара приготовила в
маленьком горшочке отвар из трав, смешала его с пастой из мыла и сахара и
приложила припарку к раненой лапе.
– Постарайся не лизать и не кусать ее, сестрица, –
велела она. – Эта штука невкусная и должна оставаться на месте, чтобы
исцелить твою рану.
– Спасибо, – поблагодарила волчица и посмотрела на
танцующее пламя костра.
– Вы, люди, ловко орудуете вашими передними лапами.
– Да, это очень удобно, – кивнула Польгара. Взяв
спящего волчонка из рук Гариона, она положила его рядом с матерью.
– Теперь я посплю, – решила волчица. Она положила
морду на бочок детеныша и закрыла глаза.
Дарник подошел к Гариону и отвел его в сторону.
– Кажется, я придумал способ, как перевозить ее, не
пугая лошадей, – сказал он. – Я могу сделать для нее нечто вроде
саней, привяжу к ним длинную веревку, чтобы лошади не чуяли запах, и накрою
волчицу и детеныша старой лошадиной попоной. Со временем лошади к ним
привыкнут. – Кузнец серьезно посмотрел на друга. – Зачем мы это
делаем, Гарион?
– Я даже подумать не могу, чтобы бросить их в лесу. Они
бы погибли через несколько дней.
– Ты хороший человек, – просто сказал Дарник,
положив руку на плечо Гариона. – Ты не только смел, но и благороден.
– Я сендариец, – пожал плечами Гарион. – Мы
все таковы.
– Но ты же знаешь, что в действительности ты не
сендариец.
– Меня воспитывали как сендарийца, а это самое главное,
не так ли?
Сани, которые Дарник соорудил для волчицы и детеныша на следующее
утро, имели широко расставленные полозья и низкую площадку, чтобы они не могли
опрокинуться.
– Возможно, было бы лучше использовать колеса, –
заметил кузнец, – но у меня их нет, а изготовление отняло бы слишком много
времени.
– Я обшарю следующую деревню, которая попадется нам на
пути, – сказал Шелк. – Может, мне удастся отыскать какую-нибудь
тележку.
Они тронулись в путь сначала медленно, но, увидев, что сани
уверенно скользят по сырой земле, перешли на обычный легкий галоп.
Шелк на скаку заглянул в карту.
– Впереди город, – сказал он Бельгарату. –
Думаю, там мы сможем узнать, что новенького в мире.
– Почему тебе нужно заезжать в каждый город, который
нам попадается? – спросил его Бельгарат.
– Я городской житель, Бельгарат, – ответил
драсниец. – Мне не по себе, если я долгое время не могу ощутить под ногами
булыжники. Кроме того, нам нужны припасы. Волчица Гариона ест за двоих. Почему
бы вам не объехать вокруг, а мы бы догнали вас за городом?
– Мы? – осведомился Гарион.
– Ты ведь поедешь со мной, верно?
– Очевидно, поеду, – вздохнул Гарион. – Если
тебя отпустить одного, так ты обязательно попадешь в неприятную историю.
– Я? – возмутился Шелк.
Закет потер небритую щеку.
– Я тоже поеду, – сказал он. – Теперь я уже
не похож на свое изображение на монетах. – Император сердито взглянул на
бороду Бельгарата. – Как вы можете это выносить? – осведомился он,
свирепо царапая щеку. – Этот зуд доводит меня до исступления.
– Все дело в привычке, – отозвался
Бельгарат. – Мне, напротив, не по себе, когда у меня ничего не чешется.
Путники подъехали к торговому городку, в прошлом недурно
укрепленному. Он примостился на вершине холма и был окружен каменной стеной со
сторожевыми башнями в каждом углу. Облачность, царящая над Даршивой, делала
город серым и унылым. Ворота не охранялись, поэтому Шелк, Гарион и Закет
беспрепятственно въехали на пустую улицу.
– Интересно, сможем ли мы кого-нибудь здесь
обнаружить? – промолвил Шелк. – Если нет, то, по крайней мере,
обшарим магазины в поисках продуктов.
– Вы когда-нибудь за что-то платите, Хелдар? –
сердито осведомился Закет.
– Нет, если могу не платить. Ни один честный торговец
не упустит возможность украсть.
– Тебе известно, что этот молодой человек насквозь
испорчен? – обратился Закет к Гариону.
– Время от времени мы это замечаем.
Свернув за угол, они увидели группу людей в рабочих халатах,
грузивших фургон под руководством потного толстяка.
Шелк притормозил лошадь.
– Куда все подевались, приятель? – спросил он
толстяка.
– Бежали в Гандахар или Далазию.
– Бежали? Почему?
