– Вы видите теперь самый тягостный для больного период лечения, – пояснил профессор. – Музыкальные вибрации потрясают тело и изгоняют микроорганизмы. Во время этого процесса больной находится в лихорадочном состоянии и мучается жаждой; довольно часто у него появляется обильный липкий и едкий пот, причиняющий сильный зуд, а потому требуются частые омовения. Наши ученики и надзиратели следят за всем этим.
Теперь я поведу вас на опытную станцию, где мы исследуем больных и там же находятся определительные приборы, – сказал Иварес по выходе из кельи. – Вам везет: у нас сегодня три крайне любопытных субъекта: алкоголик, умалишенный, болезнь которого официально называется неизлечимым параличом мозга, и бесноватый.
Спустившись в нижний этаж, они вошли в большую круглую залу, где было до пятидесяти молодых людей и двое пожилых, которых профессор представил как своих помощников. Посредине залы, на железной сетке, лежал с раскрытыми глазами совершенно нагой человек.
– Приходится всегда усыплять больного; иначе нельзя его исследовать, – пояснил профессор, проводя посетителей к ряду кресел.
Они сели. Один из врачей поместился около них, и профессор попросил начать.
Молодые ученики-медики погасили электричество и наступила полная темнота. Студенты сгруппировались около больших приборов, поставленных в глубине комнаты.
Послышался легкий треск, затем внезапно вырвался широкий луч ослепительного света, который сосредоточился на распростертом теле и принял овальную форму.
На этом белоснежном фоне спиралью заклубился красноватый дым, испещренный черными точками; затем он расширился и появились, словно в капле воды под микроскопом, тучи микроорганизмов.
Инфузории эти были самых разнообразных форм: длинные, точно пиявки, другие в виде нитей или похожие на драконов, мух, пауков и скорпионов; а между этими роившимися массами мелькали маленькие существа со змеиными хвостами и фосфорически блестевшими осмысленными, казалось, глазами.
Тело больного было усыпано этими микроорганизмами, которые ползали по нему, липли к нему и его сосали. Тело его казалось прозрачным, как стекло, и паразиты особенно обрушивались на внутренние органы, грызли их, покрывая ранами, в которые внедрялись скопища микроскопических чудовищ.
– Не правда ли, хорошенькое население живет в теле пьяницы? – заметил профессор.
Через минуту свет был зажжен, ученики унесли человека, казавшегося мертвым, и вернулись с другим больным, которого также положили на сетку.
Снова настала темнота и обозначился яйцевидный круг, но тело и аура были совсем иного вида.
– Здесь вы видите умалишенного, – объяснил Иварес. – Его аура тускло-серая и черные разновидные точки, кишащие точно пчелы в улье, как сеткой покрывают его организм. Обратите также внимание на внутренние органы, пестрящие их черные полосы и вздутое сердце, но особенно на мозг. Он точно окутан черным паром, который препятствует всякому обмену веществ тела с веществами внешними; кровяные шарики точно съежились, и это сероватое вещество, прозрачное, волнистое, но непроницаемое, которым окутан весь организм, как кокон гусеницы, останавливает всякую деятельность астрального тела.
Прежде всего следует уничтожить этот серый саван, оживить клетки и восстановить обмен мозговых веществ с внешним миром. Все это мы достигнем при посредстве трех великих сил звука, света и аромата, – с уверенным и довольным видом заключил профессор.
Во время объяснений ученики заменили больного новым субъектом.
Это был еще молодой и сильный человек, но его мертвенная бледность и полная слабость тела производили впечатление покойника.
В светящемся кругу обозначилась аура зеленовато-желтого цвета, более расширенная, чем у первых двух субъектов и совершенно иной плотности. У первых двух больных астральное тело – тяжелое и вздутое у пьяницы или сморщенное и точно высохшее у помешанного, – в общем, бездействовало; тут было наоборот.
Над головой физического тела выдвинулось до пояса тело астральное – серо-зеленоватого цвета, испещренное черными, точно трупными пятнами; лицо было искажено, а широко раскрытые глаза тупо глядели в пространство с выражением злобы и ужаса. Физическое тело больного облипло кругом странными существами: полулюдьми-иолуживотными, которые сосали жизненную силу несчастного одержимого, и такие же отвратительные существа бешено набрасывались на присосавшихся уже ларвов, стараясь вытеснить их, чтобы самим захватить какую-нибудь жизненною артерию; между ними шла невообразимая, ожесточенная, бешеная драка.
Вне пределов ауры, окутанной кроваво-красной дымкой, витал отвратительный дух чисто дьявольского облика и фосфоресцирующая нить соединяла его с жертвой. Дух, видимо, наслаждая страданиями одержимого им человека, который стонал и корчился; а враг натравлял на него и науськивал ларвов, вызывая в его мозгу картины сладострастия, игры, обжорства и т.д.
Наконец, электрический удар вогнал астральное тело снова в организм, куда провалился за ним вместе и его мучитель.
– Этого господина мудрено будет выселить. Бесноватые труднее всего поддаются лечению,- заметил профессор.- Очень любопытна также аура убийц, – продолжал он. – Но, к сожалению, я не располагаю теперь таким субъектом, чтобы показать вам. Но, сообразно уже виденному вами, вы легко поймете описание.
Вообразите себе, что аура убийц – громадных размеров и кровавого цвета, а на этом фоне мелькают картины совершенных злодеяний. Вне пределов ауры витает образ жертвы или жертв, соединенных с преступником прочными фосфорическими нитями, и по такого рода каналам в убийцу вливается зеленоватая масса, густая и липкая на вид. По-видимому, насильственная смерть исторгает насильственно же из организма жертвы различные вещества, которые входят затем в ауру убийцы и остаются там, отражая волнения предсмертной минуты и перипетии убийства. Я подметил также, что, если жертвы находятся на одном нравственном уровне с убийцей, то вражда положительно приковывает их один к другому и состояние их должно быть ужасно. Я убежден, что в этом обстоятельстве и кроется истинная причина того явления, что часто преступники выдают сами себя. В подобных случаях излечение возможно только при условии, если удастся отделить жертву от убийцы.
Дахир и Супрамати знали, разумеется, это лучше самого профессора, сотни раз видев все собственными глазами, которые проникали сквозь завесу, скрывающую тайны иного мира; но им любопытно было знать, до чего именно дошли присяжные ученые в искусстве делать видимыми явления мира, обыкновенно невидимого; результаты превзошли их ожидания.
Горячо поблагодарив профессора Ивареса, гости простились с любезным хозяином, а так как работы ученых по другим отраслям знания менее интересовали их, то они решили покинуть город сынов науки и пошли по пустынным улицам к башне, где ожидал их воздушный корабль.
– Ясно, что приближается конец мира, – заметил Дахир. – Невидимое обнаруживается аппаратами современной науки и подчиняется человеку; перед профаном раскрылась великая книга о семи печатях и стали известны замогильные тайны.
