Внимательно слушавшая его Исхэт глубоко задумалась, а потом неожиданно встала и подошла к Дахиру.
– Учитель, позволь мне вернуться в Царьград. Во дворце Шелома мне известны все закоулки и тайники, я помогу, бежать молодой девушке, о которой говорит Нивара, да и всем пленникам по указанию учителя.
– Твое желание быть полезной братьям – похвально; но подумала ли ты, какой опасности подвергаешься, решаясь проникнуть во дворец Шелома или сатанинский храм? Ты можешь снова попасть в руки негодяя, – заметил Дахир, испытующе глядя на нее.
– Я надеюсь, что знакомство с местностью спасет меня; но если Шелом и схватит, то мучить он будет одно лишь мое тело, душа же моя навсегда вырвалась от него. Я не боюсь ни смерти, ни пытки еще и потому, что страдания мои были бы справедливым и вполне заслуженным искуплением моих прошлых преступлений, – возразила она, и в ее прекрасных черных глазах сверкнул энергичный и восторженный огонь.
Все с любовью смотрели на нее, а Дахир положил руку на ее опущенную голову.
– Пусть будет, как ты желаешь, и пусть Нивара доставит тебя в Царьград. Дом Супрамати послужит тебе надежным приютом, и ты будешь действовать сообразно его советам.
Исхэт казалась счастливой полученным разрешением, и через несколько часов самолет Нивары умчал ее из Москвы.
Глава девятнадцатая
Как сказано было раньше, Шелом Иезодот со своими приспешниками удалился в сатанинскую крепость и повел там разгульную жизнь. Каждый день отовсюду приходили известия об успехах верующих и возрастании числа ренегатов в тревожных размерах, но Шелом только отшучивался, а на замечания советников и друзей презрительно отвечал: – Оставьте их! Чем больше будет ренегатов, тем скорее появится возможность покончить навсегда с ними. Вы ведь знаете, владыка любит запах крови и жареного мяса; крики и стоны этих мерзавцев, которые шкурой заплатят за свою низость, послужат ему приятной музыкой.
Вызывание могущественного демона, казалось, подтвердило мнение Шелома. Мрачный дух дал уклончивый ответ, и глава сатанистов продолжал беспорядочную жизнь. Но смута в народе наконец так усилилась, а убыль в партии сатанистов стала настолько чувствительной, что Шелом заволновался, находя, что настала минута действовать энергично. Начал он с того, что устроил торжественное вызывание Люцифера, и в качестве верховного жреца сатанинского культа Шелом лично служил и правил обряды. Князь ада явился, а на просьбу Шелома указать его верным слугам программу действий, ответил сначала мрачным язвительным хохотом, подхваченным, словно эхо, тысячами голосов. И Шелом содрогнулся, недоумевая… Почему смеялся страшный глава темных сил, был ли то смех радостный или глумливый? Когда утихла его зловещая веселость, демон приказал воздвигать свои статуи на больших площадях каждого города, слагать перед его изображением костер и жечь всех, кто откажется принести жертву и поклониться сатане. Жертвоприношения должны были повторяться трижды в день, а за это Люцифер соглашался помогать и поддерживать своих верных. Шелом решился действовать немедля и в тот же вечер со всем своим двором направился в Царьград. Ко всем областным правителям полетели депеши с приказанием безотлагательно начать преследование верующих по повелению самого Люцифера.
В течение ночи во всех сатанинских капищах царило большое оживление, а с восходом солнца из дворца Шелома выступило внушительное шествие; торжественно несли статую сатаны, и во главе процессии шел Шелом Иезодот, окруженный своими советниками и главными жрецами капищ сатанинских. Когда процессия вступила на большую площадь, та была уже полна народом. Вокруг престола, возведенного посредине и украшенного крестом, стояла огромная коленопреклоненная толпа женщин, мужчин и детей. Все давно прикрыли свою наготу белыми туниками и со слезами на глазах слушали проповедь женщины, стоявшей на ступенях, чтобы ее могли все видеть. Это была Таиса, привлекавшая массы своим восторженным словом и горячей верой. Чарующая красота молодой девушки была особенно блестяща в эту минуту, когда вся душа ее трепетала и выливалась в гармоничном голосе и вдохновенном взоре. Мягкие складки белой туники обрисовывали ее стройный стан, а в пылу увлечения проповедью покрывавшая голову вуаль спустилась с плеч, и масса пышных волос окутала ее золотистым ореолом. Шелом остановился как вкопанный, и жадными глазами впился в молодую проповедницу, словно парившую над толпой, как лучезарное видение.
– Мадим! – прошептал он, стискивая руку своего приспешника. – Вот женщина, которой я хочу обладать. Если дорожишь жизнью, позаботься схватить ее и доставить ко мне.
– Приказание твое будет исполнено, – с циничной улыбкой ответил тот. – О ней-то я и говорил тебе, указывая, что она вполне достойна заменить Исхэт! Не прав ли я был? Ха! Ха!
– Не знаю, сумеет ли она заменить Исхэт, но что она будет моей и умрет под моими лобзаниями, это верно! – ответил Шелом, продолжая путь.
Среди бывших на площади людей произошла паника при появлении сатанинской процессии; крича и толкая друг друга, толпа разбегалась в разные стороны. Но только часть успела спастись; остальных отбросили назад сторонники Люцифера, занявшие все прилегающие улицы. Крест тотчас же был сброшен и на престоле появилась статуя духа тьмы, перед которой сатанисты начали складывать огромный костер. Во время суматохи Мадим при содействии нескольких человек захватил Таису, которую связали и унесли во дворец Шелома. Но молодая проповедница была слишком любима и известна, чтобы исчезновение ее было незаметным; весть о том быстро долетела до Нивары, который взволновался и поспешил передать ее Супрамати. Тот спокойно выслушал его.
– Мой верный друг, тебя волнует весть, что она во власти Шелома, потому что тебе известна тайна, соединяющая нас; ты знаешь, что Таиса это Ольга. Но успокойся, я несомненно охраню ее своей астральной силой; кроме того, ее собственная великая вера послужит ей щитом, и Шелому никогда не удастся осквернить ее. А если он пошлет ее на смерть, это будет великим мученическим испытанием, которого ей не хватало, чтобы подняться до меня. Избавить же от этого я не властен, но любовь ее так сильна, а восторг так могуч, что она почти не ощутит ужаса смерти.
Таису заточили в одной из подземных зал шеломова дворца; это была круглая комната, убранная с мрачной роскошью, так как драпировка и мебель были черные, а лампа с потолка разливала кроваво-красный свет. На широком диване черного бархата лежала крепко связанная молодая девушка, без креста и одежды. На этом черном фоне ее белое девственное тело казалось мраморной статуей; волнистая масса золотистых волос рассыпалась по мозаичному полу. Стыд и страх объяли ее сердце, и она горячо молилась, с верою и умилением повторяя: «Боже Всемогущий, слабых и невинных Защитник, охрани меня, спаси от насилия нечистого, не допусти его осквернить меня! Дай мне умереть, славя Пресвятое имя Твое». Минутами она вздрагивала, как в лихорадке, от подвального холода и ядовитого воздуха.
Вдруг послышался легкий треск и потом слабый звон точно серебряного колокольчика, а в лицо ей пахнуло теплым и душистым воздухом. Минуту спустя невидимые руки перерезали связывавшие ее веревки, отерли ее лицо полотном, смоченным чем-то ароматичным и затем одели в тонкую полотняную тунику. Таиса встала, с радостью и страхом глядя на светлое облако, кружившееся перед нею и быстро сгущавшееся. В высокой стройной фигуре мужчины в белом Таиса узнала Супрамати и упала на колени.
