Ты, Уржани, будешь моей царицей, и если то, что я могу теперь предложить тебе, крайне бедно и жалко, то в будущем к твоим ногам я сложу весь мир; а покамест – он поднял чашу – пью за здоровье наших божественных супруг и за этот день нашей свадьбы.
Уржани слушала его, не прерывая, но среди ее молодых подруг поднялись вопли и негодующие крики.
– Предатель! Неблагодарный! Ты похитил нас при помощи своих мерзких слуг, а теперь с твоими подлыми сообщниками хотите насиловать нас?! Или ты забыл, что я супруга Нарайяны, твоего благодетеля, вооружившего тебя силою, которой ты злоупотребляешь, – строго проговорила Уржани, смерив его презрительным взглядом. – Верни нам свободу, а не то бесчестный поступок твой может дорого обойтись тебе.
Абрасак скрестил руки и дерзко, вызывающе смотрел в глаза Уржани.
– Бойся я последствий своих поступков, то не бежал бы из города магов, и… до сегодня я не вижу причины раскаиваться в своем решении. Надеюсь, что и впредь будет так же. Не раздражай себя, Уржани. Ты и твои подруги безвозвратно принадлежите нам, и тысячи моих безобразных, но грозных слуг будут охранять как мой дворец, так и дома моих друзей, умерщвляя каждого, кто бы ни осмелился приблизиться к одной из вас.
Ты и все прочие, вы будете нашими женами, а потому откажитесь от бесцельного и тщетного сопротивления. Друзья! Ведите же каждый свою избранницу в жилище, приготовленное вами настолько красиво и уютно, насколько позволили обстоятельства. Очень скоро ручки волшебниц украсят все самыми разнообразными художественными произведениями.
Сообщники Абрасака, с лихорадочным нетерпением ожидавшие этой минуты, тотчас захватили каждый по жрице и унесли их, несмотря на слезы и отчаянное сопротивление молодых дев, бившихся в их крепких объятиях. Скоро в зале остались только Уржани, Абрасак и Авани.
Наступило тягостное молчание. Уржани встала, оттолкнула свой стул и, прислонясь к нему, спокойно и презрительно ожидала, что будет; лишь учащенное дыхание и выражение негодования во взоре выдавали волнение, вызванное только что случившимся.
– Ну, что же, Уржани? Желаешь ли ты добровольно подчиниться или принудишь меня также применить насилие? Моею ты должна быть! – глухим голосом спросил Абрасак.
– Я не могу быть твоей женой потому, что я уже замужем за Нарайяной, а сделаться добровольно твоей любовницей было бы слишком много требовать от честной женщины и притом посвященной, – спокойно ответила Уржани.
Лицо Абрасака густо покраснело, и, видимо взбешенный, он сделал шаг к ней; но в этот момент Авани бросилась между ними и заставила его отступить.
– Остановись, безумный, и не усугубляй свою вину непоправимым преступлением, нападая на жену своего благодетеля. Я понимаю, что ты желаешь иметь подругу жизни, так возьми меня вместо Уржани, а ее отпусти к мужу и родным. Несмотря на насилие, к которому ты прибег, чтобы завладеть нами, я останусь твоей женой и постараюсь смягчить твое жестокое сердце, умерить твои смелые замыслы. Откажись, Абрасак, от неравной борьбы с людьми, перед которыми ты просто – пигмей. Установи свою власть над этими низшими народами, просвети их, внуши им понятие о Божестве и, может быть, тебе простится твой великий грех, твое ослушание. Только не начинай свое царствование таким подлым и неблагодарным поступком.
Абрасак отступил, с восторженным удивлением глядя на молодую жрицу, обаятельно прекрасную в этом порыве великодушия.
Лилейно-белое лицо ее подернулось нежным розовым румянцем и в больших, темных, как ночь, глазах читалось все благородство ее чистой души. Да, она была прекрасна, как и Уржани, но он не любил ее; а та, которая его ненавидела и презирала, навсегда поработила его душу.
Он вздохнул и ответил после минутного колебания:
– Благодарю, Авани, за твои разумные речи и царственный дар, так великодушно предлагаемый тобой, но я не могу принять его. Я люблю Уржани с той минуты, как впервые увидел ее, и любовь эта стала роковой в моей жизни. Она была силой, руководившей всеми моими действиями; я пошел на все ради того, чтобы ее завоевать, и готов защищать свое достояние всеми имеющимися в моем распоряжении средствами. До сих пор судьба мне покровительствовала, и я твердо верю, что она будет благоприятна и впредь, облегчив выполнение всего мною задуманного.
Так как твоя участь избавляет от необходимости стать женою смертного, то тебя, Авани, я назначу богиней сооруженного мной храма, для которого не было жрицы. Ты, которой суждено навсегда оставаться молодой и прекрасной, будешь царить в храме, и народ обоготворит тебя, станет приносить тебе жертвы и поклоняться в твоем лице никогда невиданной божественной красоте.
А пока довольно на сегодня! Я великодушен и понимаю, что тебе и Уржани надо привыкнуть к новым условиям вашей жизни и отдохнуть от многочисленных волнений сегодняшнего дня. Я провожу вас в вашу комнату.
Он достал из-за пояса небольшой рожок и звонко свистнул. Почти тотчас же два волосатых исполина отдернули нечто вроде завесы, скрывавшей дверь, которая вела на галерею, где во всю длину ее выстроились в ряд мерзкие великаны, вооруженные суковатыми дубинами. Затем Абрасак рукой указал обеим магиням следовать за собой, и те молча повиновались. Поникнув головами, прошли они галерею и вступили в обширную комнату с одним входом и широким окном.
– У вашей двери, как и под окном, будут караулить мои верные слуги, поэтому не пытайтесь бежать! – сказал Абрасак со звучавшей в голосе угрозой.
Затем, низко поклонившись, он ушел. Авани упала молча на деревянную скамью у стены и закрыла лицо руками, а Уржани принялась осматривать окружавшую их обстановку.
Очевидно, убранство комнаты стоило хозяину много труда. Деревянная с резьбой обшивка украшала стены, вдоль которых стояло несколько стульев, этажерка и сундучок из золота и серебра, но все это было весьма топорной работы. В глубине комнаты виднелась широкая низкая кровать с балдахином и занавесками из удивительной растительной материи, выделывавшейся Абрасаком; из нее же были одеяла и наволочки. Посреди комнаты стоял стол, а на нем приготовлены корзины с фруктами, кувшин молока, мед и ваза с прелестными цветами.
Окончив осмотр, Уржани села около подруги и ласково сказала:
– Не плачь, Авани. Чтобы достойно выдержать испытание, нам необходимо мужество и хладнокровие, а не бесполезные слезы. Дай мне также тебя поцеловать и поблагодарить за великодушное самопожертвование ради меня.
– Увы! Мое доброе желание было напрасно. Упрямый негодяй не отпустит тебя и в довершение своей наглости хочет принудить меня к кощунственной комедии – изображать божество. Но я никогда, никогда не соглашусь!!! А как подумаю о тебе, не могу удержаться от слез!
Уржани на минуту задумалась, а потом признательно сказала:
– За меня не переживай. Я сумею себя защитить от этого сумасброда и грубого с его стороны насилия. А что касается странной прихоти этого деспота сделать из тебя богиню, я полагаю, что лучше всего будет посоветоваться с моим отцом. Я немедля вступлю с ним в общение, надо только обождать, пока совсем стемнеет.
