Благодарю вас! Я постараюсь найти бонну. Она
одна может объяснить эту тайну. Но где искать ее? — с легким вздохом заметил
Ричард Федорович.
Я знаю, где она, и вам не придется долго
искать ее, — с самодовольным видом сказал эстонец. — Этой зимой я ездил в
Ревель в гости к брату, который служит пивоваром у одного генерала. Там я
встретил бонну и узнал, что она вышла замуж за провизора по фамилии Стенгель.
Адреса ее я хорошенько не помню, но вы, конечно, легко найдете ее.
Колеблясь между надеждой и сомнением, Ричард
Федорович уехал в Ревель. Он никак не мог представить себе, что могло убедить
эту кокотку отважиться на такой опасный поступок, как похищение ребенка.
Ричарду Федоровичу не стоило большого труда
узнать адрес Розалии Стенгель. Она занимала в довольно глухой улице небольшой
домик с садиком. Выбрав час, когда Розалия должна была быть одна, молодой
человек отправился к ней. Узнав от соседки, что госпожа Стенгель в саду, он
пришел прямо туда. Бывшая бонна чинила белье, присматривая в тоже время за
двухлетним мальчиком, копавшимся в песке, а рядом с ней спал в корзинке грудной
ребенок.
Приход незнакомого мужчины удивил молодую
женщину. При первых же словах Ричарда Федоровича о деле, приведшем его сюда,
лицо Розалии омрачилось, и она сурово ответила, что все, что она знала,
показано ею при допросе, и что она не желает, чтобы ей снова надоедали с этой старой
историей, которая причинила ей массу неприятностей, хотя она была ни в чем не
виновата.
Ричард Федорович смерил ее ледяным
пронизывающим взглядом.
Я очень сожалею, сударыня, что беспокою вас,
но я читал ваше показание и нашел в нем большие пробелы. Так, вы словом не
обмолвились о ваших сношениях с соседкой вашей бывшей госпожи, а главное, с
молодым человеком, родственником госпожи Видеман. Точно так же вы умолчали о
ваших ночных посещениях соседней виллы и о свиданиях на морском берегу, где вы
играли в любовь, предоставляя детей самим себе. Все это подтверждено
свидетелями и может быть доказано.
Розалия страшно побледнела, а потом на щеках
ее выступили красные пятна.
Вы хотите погубить меня в глазах мужа! —
вскричала она хриплым голосом. — Кто же вы, что сочли себя в праве на такое
следствие?
Я — брат Герувиля, а потому имею неоспоримое
право искать свою племянницу. Я ничем не нарушу вашего супружеского счастья,
если вы откровенно, без всяких умалчиваний, ответите на мои вопросы. Вы сами
видите, что в ваших собственных интересах быть искренной, так как в моем
расследовании я никого не пощажу. Как видите, я уже добился неожиданных
результатов. Напомню вам еще, что вы тоже мать и что слезы несчастной матери,
вызванные вашей небрежностью или вашей злой волей, легко могут отозваться на
ваших собственных детях.
Дрожь пробежала по телу молодой женщины, а
боязливый и смущенный взгляд ее скользнул по корзинке. Она провела рукой по
влажному лбу и затем, с внезапной решимостью, сказала:
Я скажу все, что знаю! Я, может быть, и тогда
сказала бы это, если бы ваш брат не обошелся со мной так грубо и не выгнал меня
из дому, как собаку, так как мне было очень жаль госпожу Герувиль и ее милую
дочь. Вот как было дело: я ходила к соседке потому, что давно знаю ее. Обе мы —
уроженки Риги. Моя старшая сестра и Каролина Брейтнагель (таково девичье имя
госпожи Видеман) вместе ходили в школу и вместе конфирмовались. Затем мы
потеряли друг друга из вида, и я только случайно встретила ее в Гапсале.
При имени «Брейтнагель» Ричард Федорович
вздрогнул, но Розалия не заметила этого и продолжала:
Так как ни для кого не было тайной, что
Каролина была женщиной легкого поведения, то я стеснялась ходить к ней открыто.
Уступив, наконец, ее многократным приглашениям, я пришла к ней однажды вечером
и познакомилась у нее с племянником ее покойного мужа Петром Видема- ном.
Последний стал усиленно ухаживать за мной и обещал на мне жениться. Правда, я
тоже полюбила его, но никогда не была с ним в интимных отношениях. Я признаю
себя виновной в небрежности, так как иногда забывала про детей, увлекаясь
разговором с тем, кого считала своим женихом. Впрочем, я ходила на морской
берег одна с детьми только тогда, когда Ксения Александровна страдала мигренью.
Позже у меня явилось подозрение, что девочку похитила Каролина, так как она
уехала с Петром из Гапсаля в день исчезновения ребенка. Ее старик-любовник
уезжал на несколько недель в Астрахань, и она, пользуясь его отсутствием,
завела интригу с одним французом, кажется, художником. Мне всегда казалось
очень странным, что Каролина так настойчиво расспрашивает меня про Ксению
Александровну, про ее отношения к мужу и про детей. Каролина, видимо,
ненавидела госпожу Герувиль. Однажды она даже сказала со злым взглядом: «Эта
дура заслужила, чтобы ее дочь сделалась погибшей девушкой; это поубавило бы у
нее спесь. Право, ее вид неприступной добродетели расстраивает мне нервы».. Я
вспомнила эти слова, когда исчезла Ольга одновременно с Каролиной, ее
племянником и французом. После того я получила только одно письмо от Петра, в
котором он писал, что едет в Берлин отбывать воинскую повинность. Больше я
ничего не знаю.
Ричард Федорович поблагодарил ее, уверил в
своей безусловной скромности и поспешно вернулся в гостиницу.
Имя Каролины Брейтнагель дало новое освещение
делу похищения ребенка. Эта мегера, стрелявшая в Ивана и жаждавшая убить его,
была вполне способна в своей глупой и слепой ненависти к Ксении Александровне
похитить ее дочь с целью сделать из нее кокотку. Слова бывшей бонны давали
повод подозревать подобную месть со стороны этого развращенного создания.
Взволнованный и возмущенный, Ричард Федорович
решил сделать все возможное, чтобы найти ребенка и спасти его.
Не теряя времени, Ричард Федорович вернулся в
Петербург и стал разыскивать следы бывшей любовницы брата.
После некоторых хлопот ему удалось узнать,
что, год спустя после разрыва с Иваном Федоровичем Каролина вышла замуж за
одного пруссака, по имени Видеман. Потеряв двоих детей, умерших от дифтерита, а
немного спустя и мужа, она снова принялась за свое прежнее ремесло. Далее ему
удалось узнать, что Каролина уехала в Берлин с каким-то мужчиной и ребенком.
Не колеблясь ни минуты, Ричард Федорович
поехал в Берлин. Здесь, благодаря тому, что он щедро сыпал золото, ему удалось
найти сначала гостиницу, а потом небольшую меблированную квартиру, где три
месяца жила госпожа Видеман с маленькой девочкой. Здесь у нее ежедневно бывал
какой-то смуглый мужчина, имя которого хозяйка не помнила; зато она рассказала,
что трехлетняя девочка много плакала и говорила на каком-то незнакомом языке,
за что госпожа Видеман била ее, заставляя говорить по-немецки, тогда девочка
отчаянно звала свою маму. На расспросы хозяйки Видеман рассказала, что девочка
— круглая сиротка, которую она взяла к себе из милости, так как она приходится
ей дальней родственницей, но что она представляет для нее страшное бремя. По
словам хозяйки, госпожа Видеман, вероятно, уехала в Париж, так как не раз
высказывала такое намерение.
