Но не успели молодые люди обменяться и словом,
как дверь с шумом распахнулась и Иван Федорович, стремительно влетев в комнату,
крепко сжал Ричарда в своих объятиях.
Единственный друг!.. Несравненный брат!.. Как
благодарить тебя за то, что ты сделал? Как какой-то волшебник ты превратил
пустыню в очаровательный дворец. Ах! Если бы ты знал, сколько у меня было
забот, сколько я попусту изъездил и сколько перенес неприятностей, тебя просто
бросило бы в дрожь. Уф!
Он в изнеможении упал на стул.
Я весь разбит!.. Я думал, что у меня
разольется желчь, я ехал сюда за моей бедной Ксенией, чтобы отвезти ее в
гостиницу, и вдруг я нахожу здесь такой чудный сюрприз!
Иван Федорович быстро вскочил со стула, сжал
Ксению в своих объятиях и громко поцеловал ее в обе щеки.
Молодая женщина не сопротивлялась поцелуям, но
и не возвращала их. Не обратив на это никакого внимания, Иван Федорович, к
которому уже вернулось его хорошее расположение духа, обернулся к брату,
нарезавшему пирог, и стал осыпать свою семью целым градом малопочтительных
титулов. Он до такой степени был взбешен против матери, что юмористический тон,
которым он говорил о бабушке и Юлии переходил в желчный, как только он упоминал
имя Клеопатры Андреевны. Однако прекрасный ужин окончательно развеселил его. Он
сделался разговорчив и полон любезного внимания к Ксении.
Когда Ричард выпил за здоровье молодых, Иван
ответил громким «ура!» в честь лучшего и великодушнейшего из братьев, бывших и
будущих.
Вечер прошел гораздо веселее, чем можно было
ожидать. Даже Ксения потеряла свой печальный и страдальческий вид. Убеждение,
что в этой новой, враждебной ей семье у нее есть друг и защитник, вернуло ей
спокойствие и доверие. Глубокая признательность звучала в ее голосе и светилась
в ее прекрасных глазах, когда она прощалась с Ричардом и еще раз благодарила
его за все, что он сделал для нее.
Молодой человек с улыбкой отклонял от себя
всякую благодарность, обещал скоро вернуться и, наконец, попросил Ивана
Федоровича пройти с ним на минутку в кабинет, так как ему нужно поговорить с
ним о деле.
Как только молодые люди остались одни, Ричард
спросил Ивана Федоровича:
Есть у тебя деньги на расход по дому? Я
предчувствую, что ты без гроша.
Твое предчувствие не обманывает тебя. Я много
истратил на свадьбу и на дорогу, что, впрочем, само собой понятно, а двадцатое
еще далеко. У меня осталось двадцать пять рублей, и с этими деньгами Ксении
придется вести наше хозяйство в течение двух недель, остающихся до получения
жалованья. Это послужит ей прекрасным случаем доказать свои экономические
способности, я же, со своей стороны, буду очень умеренным, — со смехом ответил
неисправимый повеса.
И тебе не будет стыдно требовать подобной вещи
от жены, и это еще при твоей требовательности в отношении кулинарного
искусства? Или, может быть, ты желаешь, чтобы она срамила тебя, одалживая по
всем лавкам? — неодобрительным тоном сказал Ричард.
Иван Федорович на минуту смутился, а потом
вскричал:
Боже мой! Как ты все принимаешь трагически!
Что же я могу сделать при таких плачевных обстоятельствах?
Прежде подумать, а потом уже делать. Впрочем,
никакие замечания не облегчат в данную минуту твоего положения.
Ричард достал бумажник и, вынув из него
пятьсот рублевых бумажек, отдал их брату.
Возьми, Ваня! Из этих денег сейчас же отдай
жене триста рублей на хозяйство. Она молода и неопытна, и ее, без сомнения,
будут обкрадывать. Просить же у тебя денег она будет стесняться, что еще больше
обострит ваши отношения, чего ты можешь избежать, не заставляя ее учитывать
каждый грош.
Приятно удивленный, Иван обнял брата, горячо
поцеловал его и прибавил:
Я с радостью вижу, что моя маленькая Ксения
сумела заслужить твое расположение. Неправда ли, она очень мила?
Она очаровательна. Но я должен предупредить
тебя, Иван, что сегодняшние события произвели на твою жену самое худое
впечатление. Новые оскорбления со стороны твоей матери могут стоить тебе любви
Ксении. Я считаю твою жену натурой гордой, чуткой и энергичной, которая не
позволит оскорблять себя безнаказанно. Кстати, раз мы одни, расскажи мне свое
объяснение с Клеопатрой Андреевной по поводу ее невозможного поступка. Я сам
уже два дня не обедаю дома, чтобы избежать содома и гоморры, царящих там.
Не говори мне про нее! У нас вышла такая
сцена, что я нескоро пойду к ней. Я думал, что три фурии разорвут меня на
части, как будто я не мог жениться на ком хочу. Клянусь тебе, Ричард, что эти
три старые юбки составляют несчастье моей жизни! Несправедливые, неблагодарные,
алчные и ненасытные, они всегда стараются поссорить меня с тобою. Они смеют
называть тебя скупым, когда сами живут за твой счет! Право, они заслуживают,
чтобы ты закрыл для них свой кошелек и переселил бы их в другую, менее
роскошную, квартиру. За твое доброе предупреждение относительно Ксении, я, со
своей стороны, предупреждаю тебя, что Юлия лелеет мысль сделать тебя своим
любовником. Я понял это и забавлялся, давая ей понять, что ты не так глуп,
чтобы попасть в ее сети.
О, в этом отношении ты можешь быть спокоен. Я
слишком уважаю Юлию Павловну, чтобы когда-нибудь поставить ее в такое
двусмысленное положение, — с насмешливой улыбкой ответил Ричард, прощаясь с
братом.
Когда Ричард сидел один в карете, быстро
мчавшей его домой, он почувствовал в сердце какую-то грусть и пустоту. Ему
невольно приходили в голову все события сегодняшнего вечера, внушая ему
невыразимую жалость и участие к невестке.
Будущее Ксении казалось ему мрачным и
печальным. Он знал изменчивый и непостоянный характер брата, а Клеопатра
Андреевна дала такое доказательство своей злобы, что нетрудно было предвидеть,
какими булавочными уколами и всевозможными оскорблениями она будет осыпать
молодую женщину.
«Чем-то все это кончится? Как разделается Иван
со своей Каролиной? — думал Ричард, проводя рукой по лбу. — Перед отъездом в
Москву он занял у меня восемьсот рублей, чтобы отправить ее в Крым, якобы
лечиться от нервного расстройства; на самом же деле, чтобы избавиться от нее на
время свадьбы с Никифоровой. Воображаю себе ярость Каролины, когда, по
возвращении, она найдет его женатым! Скандал выйдет страшный, тем. более, что у
нее есть мальчик от Ивана и, кроме того, она уехала вторично беременной. Во
всяком случае, она заставит его хорошо заплатить себе. Надо будет как-нибудь на
днях поговорить об этом с Иваном, хотя эта особа, без сомнения, вернется не
раньше октября».
Экипаж остановился и этим прервал размышления
Ричарда. Молодой человек чувствовал себя страшно утомленным и тотчас же лег в
постель.
Рассказ старика камердинера дал новое
направление его мыслям. Старик рассказал ему про ужасную сцену между Иваном
Федоровичем и его матерью, вследствие которой Клеопатра Андреевна три раза
падала в обморок и грозила выколоть глаза своей невестке. В своем бешенстве она
дала даже несколько хороших тумаков Анастаси, которая некстати подвернулась ей
под руку. Это обстоятельство вызвало общую ссору, и Юлия посылала даже за ним,
как за беспристрастным судьей, но, к счастью, его не было дома.
