Делать нечего, к тому же малыш, хотевший, очевидно, есть и
спать одновременно, отчаянно рыдал. Отец сунул заливающегося плачем ребенка на
заднее сиденье, мы приладили трос, я сел в свою машину и двинул в путь.
Сначала все шло нормально, потом впереди загорелся красный
светофор, я начал притормаживать и понял, что сзади никто не собирается гасить
скорость. Хорошо, время было позднее, ни автомобилей, ни пешеходов на
перекрестке не оказалось, и я сделал то, чего не делаю никогда: пролетел
участок на запрещающий сигнал. Аналогичная ситуация повторилась и на следующей
улице. Я постоянно смотрел в зеркало и чувствовал, что очень хочу убить шофера-идиота.
Наконец кое-как, на максимально маленькой скорости, я докатил до нужного места,
припарковался… «Шестерка» как ни в чем не бывало проехала дальше, заднюю часть
моих «Жигулей» занесло. Все, тут мое терпение лопнуло. Я выскочил на улицу,
увидел, что неработающая машина стоит почти посередине переулка, подбежал к
ней, рванул дверцу и онемел: на водительском месте было пусто. Сзади мирно спал
малыш.
Минут пять я приходил в себя, потом испугался. Мужчина не
назвал мне ни своего имени, ни фамилии, ни точного адреса. Сообщил лишь
название улицы да попросил притормозить у булочной.
Ребенку нет еще и года. Господи, что же мне делать?
Некоторое время я пребывал в панике, потом в голову пришла мысль, от которой по
спине забегали мурашки размером с жирную мышь: мне подкинули младенца!
Испытывая полнейший ужас — я, если честно, побаиваюсь маленьких детей, они
выглядят такими крохотными, хрупкими, — я вообще перестал что-либо
соображать. Потом все же взял себя в руки и решил вызвать милицию, но не успел
вытащить мобильный, как вдали показался бегущий мужик, отец карапуза. Весь
потный, красный, он подлетел ко мне и, задыхаясь, проговорил:
— Господи, вы так быстро умчались, я даже не успел
сесть в свою машину.
Никогда в жизни ни до, ни после этого случая у меня не
возникало желания стукнуть человека по носу. Испытал я это чувство всего один
раз в жизни и до сих пор жалею, что сдержался!..
Очевидно, на моем лице отразилось сомнение, потому что Соня
молитвенно сложила ладони и пропела:
— Ну Иван Павлович, миленький, неужели вы бросите меня
тут одну, на пустынной дороге.
Я вздохнул и пошел искать в багажнике трос. Иногда мне
кажется, что хорошее воспитание мешает мне жить. Многие из моих приятелей,
спокойно ответив: «Это твоя проблема, детка», — уехали бы по своим делам.
Я же, заложник воспитания, начал прилаживать стальной канат к «Ауди».
Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Соня отлично
управлялась с автомобилем, и никаких проблем на пути к авторемонтной мастерской
не возникло. Оказавшись около ворот сервиса, Соня воскликнула:
— Как мне вас благодарить? Ведь не деньгами же!
Я улыбнулся.
— Я рад был помочь такой прелестной особе.
Соня подошла ко мне, встала на цыпочки и по-детски клюнула в
щеку. От нее пахло незнакомыми, острыми, явно дорогими духами.
— Большое спасибо! — с чувством воскликнула она.
— Не за что, мне было по дороге.
— Не все способны помочь человеку, попавшему в беду.
— Добрых людей намного больше, чем злых, — ответил
я и хотел уже уехать, но тут Соня попросила:
— Иван Павлович, запишите мой телефон.
Я вынул сначала блокнот, а потом свою визитную карточку. Я
не принадлежу к тем людям, которые заводят знакомства на улицах, но ведь глупо
говорить об этом, когда дама интересуется вашими координатами.
Соня спрятала визитку в сумочку.
— Я врач, и, говорят, неплохой. Позвоните мне, если
вдруг вам понадобится помощь.
— Спасибо, — кивнул я и отправился в институт УПИ.
Группу, в которой числилась Ирина Медведева, я нашел при
помощи куратора учебной части. Полная женщина без возраста с плохо уложенной
головой, услыхав, что Семен Юрьевич нанял для поисков пропавшей дочери частного
детектива, с чувством воскликнула:
— Бедная девочка, мы очень переживали, когда узнали о
случившемся.
— Иру любили в институте?
— Хорошая девочка, аккуратная студентка без
академических задолженностей, — инспекторша стала перечислять
положительные качества пропавшей девушки, — участвовала в театральном
кружке, активно сотрудничала в научном обществе…
Вскоре мне стало понятно, что она не может ничего сказать об
Ире как о человеке. Я понял, что Медведева хорошо училась, могла претендовать
на место в аспирантуре, но и все. Была ли она доброй или злой, имела ли
любовника, отчего расстраивалась и над чем плакала, так и осталось
невыясненным, и я отправился к ее одногруппникам в надежде на то, что они лучше
знают свою подругу.
Поплутав по коридорам и поговорив со студентами, я выяснил,
что три Ирины однокашницы, Стася, Карина и Алена, сидят сейчас в столовой.
Я спустился в подвальное помещение и обнаружил там за
столиком девиц, раскрашенных до невозможности. Впрочем, одеты они тоже были
нелепо. На одной красовалась рваная рубашка из денима. Края лохмотьев скрепляли
английские булавки в количестве штук ста, не меньше. Другая щеголяла в
пуловере, который непостижимым образом держался на ее груди, плеч у него не
было. Третья была во вполне пристойной, ничем не примечательной нежно-голубой
водолазке, зато в ушах у нее болталась связка сережек разной длины, в ноздре
сверкал камушек, а в брови висело колечко.
— Можно нарушить вашу беседу? — осведомился я.
Девицы замерли, потом «булавочная» спросила:
— Вы кто?
— Частный детектив Иван Павлович Подушкин.
— Вау, Стаська, — воскликнула голоплечая, —
прям как в кино!
Стася недовольно поморщилась:
— Помолчи, Кара!
Мне сразу стало понятно, кто в стае главный.
— От нас вы чего хотите? — бойко поинтересовалась
Стася.
Я рассказал про визит в агентство Семена Юрьевича.
— Так чем же мы помочь можем? — удивилась Стася.
Карина, разинув рот, смотрела на меня. Алена сидела молча.
— Скажите, что за человек была Ира? —
поинтересовался я.
— Почему «была», — моментально отреагировала
Карина, — вы полагаете, что ее убили?
— Ну, оснований для таких утверждений пока нет, —
покривил я душой, припоминая белую кофточку с маленькой дырочкой на спине.
