В ухо полетели гудки. Я уставился на ни в чем не повинный
телефон. Ну отчего мне так и хочется вышвырнуть его в окно? Спокойно, Иван
Павлович, спокойно. Сейчас ты, потратив свои деньги и превысив кредит на
карточке, приобретешь Николетте все ботинки вкупе с сапогами и наконец получишь
возможность поехать домой, читать Плутарха.
Дверь подъезда грохнула, во двор выскочили две вертлявые
фигурки, замотанные в норку, и, бодро цокая каблучками, двинулись к
«Мерседесу». Я испытал приступ хандры. Маменька решила устроить шопинг вместе
со своей заклятой подруженькой Кокой. Ну, держись, Ваняша, сейчас тебе мало не
покажется!
Глава 16
В «Рококо» мы прибыли через полчаса, еще минут десять
кокетки спорили, в какую лавчонку направить свои стопы.
— Только в «Гуччи», — настаивала Кока.
— Фу… в «Гуччи» вся улица ходит, — скривилась
Николетта, — надо в «Тодсе».
— Кошмар! — закатила глаза Кока. — Обувь для
старух! Лучше к «Ферре».
— Гадость! Начнем с «Балдинини».
— О-о-о! Я всегда знала, что у тебя со вкусом проблемы,
еще предложи в «Саламандру» заглянуть. Вот что, послушай меня, идем в «Ти Джей
коллекшен».
— С ума сойти! — всплеснула ручками Николетта, и я
невольно отметил, что маменька нацепила на правую длань три кольца, а на левую
целых четыре. — Да в эту коллекшен одни подростки заглядывают. Ты ничего
не понимаешь в современной моде.
— А ты в качестве! — не осталась в долгу Кока.
Тут милые подружки задохнулись от нахлынувших на них
ласковых чувств друг к другу и временно захлопнули напомаженные ротики. Я
воспользовался тревожным затишьем.
— Вон видите, там огромный салон. В нем, кажется,
представлены все перечисленные вами марки. Просто походите от полки к полке,
глядишь, что-нибудь и понравится.
— Ладно, — смилостивилась Николетта, — пошли.
Мы вошли в огромный зал, набитый самой разнообразной обувью,
и я ощутил легкий приступ тошноты. Ноги сами собой понесли меня к диванам,
установленным в центре зала. Посижу пока спокойно.
— Я пойду слева направо, — взвизгнула маменька.
— Лучше справа налево, — мигом заспорила Кока.
— Ну и ступай себе, — обозлилась Николетта.
Кока пошла направо, к ней поспешили две продавщицы. Маменька
недовольно прикусила нижнюю губку, потом прощебетала:
— Ваня!
Я было сделал вид, что крайне увлечен разглядыванием
журнала, но в зале, очевидно, из-за того, что дело катило к ночи, было всего
три продавщицы. Две бросились к Коке, около маменьки оказалась лишь одна
девушка, и Николетта, страдающая от недостатка внимания, решила приставить меня
к себе.
— Ваня!!!
Пришлось встать и подойти к ней.
— Не смей никуда убегать, — прошипела Николетта и
пошла вдоль полок.
Мы с девушкой потащились за ней. Маменька резво бежала между
стеллажами, изредка вскрикивая:
— Ужас! Гадость! Безвкусица!
Мы «нарезали» таким образом три круга, и наконец
девушка-консультант не выдержала:
— Если вы объясните мне примерно, какую обувь желаете,
я попытаюсь вам помочь.
Николетта глянула на девчонку, как солдат на вошь.
— Любезная, — пропела она, — мне надо такое…
Ну, в общем, этакое! Понятно?
— Элегантное или повседневное?
— Ну, — завела маменька, — обувь, подходящую
мне, ясно?
Девушка кивнула и сняла с полки ботиночек черного цвета, на
абсолютно плоской подошве, модный во все времена. Подобную обувь носили в 60,
70, 80, 90-х и будут носить в 2010, 2020, 2030-е… Беспроигрышный старушечий
вариант, удобный, как кроссовки, мечта многих пенсионерок, давно простившихся с
мыслями о модных покупках.
— Вот, — защебетала девушка, — очень
подходящие для вашего возраста. Во-первых, устойчивые, во-вторых, практичные,
цвет — черный, в-третьих, теплые, ноги мерзнуть не станут, в-четвертых, они
дешевые, прямо суперцена, в-пятых, у них очень хорошее качество. У нас
последняя пара осталась, другие на смерть давно разобрали.
Я вжал голову в плечи, сейчас Николетта, превратившись в
торнадо, растопчет несчастную дурочку, посмевшую намекнуть на отнюдь не девичий
возраст покупательницы. Но Николетта неожиданно мирно спросила:
— На что разобрали?
— На смерть, — спокойно повторила глупышка, —
ну такие берут, чтобы покойник в гробу прилично выглядел!
— Мне пока рано в могилу, — процедила сквозь зубы
маменька, — и вообще…
Тут девица, явно не обладавшая умом и сообразительностью,
совершенно случайно сказала фразу, которая спасла ее от жуткого скандала:
— Если хотите модную вещь, вон те поглядите, — она
ткнула пальцем в самый верхний ряд, где стояли узконосые сапожки. — Уж
извините, мне их никак не достать, можно вашего мужа попросить?
С этими словами девушка повернулась ко мне:
— Вас не затруднит сапожки снять? У вашей супруги какой
размер?
Лицо Николетты разгладилось, в глазах погас мстительный
огонь, на губах заиграла радостная улыбка. Заявление продавщицы очень ей
понравилось, а особую ценность ему придавала наивность говорящей. Глупышка была
не способна специально сделать лицемерный комплимент, она на самом деле приняла
меня за молодого альфонса, существующего при старенькой богачке.
Я расслабился. Убийство в торговом зале откладывается.
— Душенька, — пропела Николетта, — сейчас я
вам объясню. Я бы хотела лодочки, не черные, с острым носом и закругленным
мыском, высотой до середины голени, на шнуровке, но без всяких шнурков, естественно,
самой лучшей фирмы, цена не имеет никакого значения, главное, отменное
качество.
Я уставился на маменьку. Она издевается? Мстит таким образом
несчастной, вынужденной работать по ночам дурочке за «смертные» ботинки?
Но торгашка отреагировала совершенно спокойно:
— А каблук?
— Хорошо бы на шпильке, — мечтательно протянула
маменька, — но чтобы на плоской подошве.
Я затряс головой. Сейчас девчонка сообразит наконец, что
обувь не может быть одновременно на каблуке и без оного.
