У одной стены громоздилась помесь буфета с гардеробом,
произведенная, думается, в шестидесятых годах двадцатого века. За стеклянными
дверками виднелась «парадная посуда», сервиз в мелкий голубой цветочек, у
другой стены расположился диван с потертой обивкой, в углу стояло кресло,
прикрытое накидкой, на полу лежал вытертый ковер. Из аудиовидеоаппаратуры тут
имелся допотопный черно-белый «Шилялис», дедушка современных телевизоров.
На диване сидела женщина неопределенного возраста, в сильно
поношенном, некогда ярко-бирюзовом, а сейчас серо-буро-малиновом байковом
халате. Седые волосы неаккуратными прядями свисали вокруг желто-серого
изможденного лица. Бесцветные губы почти слились по цвету со щеками. Я бы смело
мог дать хозяйке лет шестьдесят, а то и больше, но вот в глазах ее не было
старческой безысходности и тоски. Около дивана стояли костыли. Я невольно
посмотрел на ноги хозяйки и увидел, что правой у нее нет.
— Вы ко мне? — без всякого испуга спросила Вера.
— Извините, что без звонка заявился, — улыбнулся
я, — вы не боитесь дверь незапертой держать? Сейчас время такое страшное,
все за железными засовами прячутся.
— А что у меня брать? — спокойно ответила
Вера. — Хоть весь дом перерой, ничего не найдешь, телевизор и тот умер, да
и кому он нужен?
— Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин,
ответственный секретарь фонда «Милосердие», — мигом сориентировался я и
вытащил соответствующую визитную карточку, — наша организация помогает
людям, попавшим в беду, инвалидам, престарелым, тем, кто остался без
родственников и испытывает материальные сложности.
— За квартиру? — перебила меня Вера.
— Простите, — не понял я ее.
— Ну я должна на вас жилплощадь переписать, а за это вы
возьмете меня на содержание? Мне уже предлагали подобный вариант, в собесе, но
я не могу на него пойти…
— Нет, нет, — воскликнул я, — все абсолютно
бесплатно, мы оказываем помощь людям просто так, безвозмездно!
Вера захлопала глазами, а потом растерянно сказала:
— Так не бывает! С чего бы вам мне помогать?
— Видите ли, этот фонд основала женщина-инвалид, она
сама прикована к коляске и очень хорошо понимает, как тяжело приходится людям,
оказавшимся в беде. Элеонора успешный бизнесмен, она богата и занимается
благотворительностью.
Кстати, все вышесказанное абсолютная правда, Нора и впрямь
тратит большие средства из чистого милосердия.
— Спасибо, — твердо сказала Вера, — но мне
ничего не надо, то есть бесплатно не надо. Вот если бы вы мне работу нашли,
можно и не на дому, я передвигаюсь по городу. Протез, правда, ужасный, очень с
ним тяжело. Я слышала, что есть какие-то искусственные ноги с электронным
управлением, да они мне не по карману, а бесплатно их не дают!
Я присел на краешек продавленного кресла.
— Как же с вами несчастье произошло?
Вера махнула рукой:
— Диабетом я заболела, откуда только эта болячка ко мне
прицепилась. Всю жизнь здоровей коровы была, а тут бац, и все. Да так сильно
скрутило, пришлось со службы увольняться, пенсию мне дали, по инвалидности, а
потом операцию сделали. Я и не знала, что от диабета можно без ноги остаться,
вон чего бывает! Я, кстати, вижу хорошо, могу надомницей работать. Только вы
мне помогать не станете…
— Отчего же?
— Сами только что сказали: вы лишь тех поддерживаете,
кто без родственников, а у меня дочь есть, Ира. Она, правда, не со мной живет,
но все равно…
Неожиданно глаза Веры наполнились слезами, и я быстро
спросил:
— Как же вышло, что она от вас ушла?
Вера низко опустила голову, подняла к лицу край халата,
потом глухо ответила:
— Долго рассказывать, да неинтересно вам!
— Я не тороплюсь, — заверил я ее, — считайте,
что просто пришел в гости.
Вера снова стала промокать глаза халатом.
— Ко мне никто давно не ходит, — выдавила она из
себя, — спасибо, соседи из двадцатой квартиры овощи приносят, самой мне не
дотащить.
— Но ведь существует служба Красного Креста, —
решил я просветить Веру, — они обязаны предоставлять одиноким больным и
инвалидам патронажную медсестру, совершенно бесплатно.
— Я не одинокая, — повторила Вера, — по
документам дочь имею, а на самом деле…
Слезы закапали ей на колени. Мне тяжело видеть плачущую
женщину, какого бы возраста она ни была, поэтому я быстро произнес:
— Расскажите все, вам станет легче, я готов послужить
для вас жилеткой.
Вера всхлипнула и стала выплескивать свои обиды. В душе у
нее накопилось много горечи, вот она и обрадовалась моему приходу. Человек не
способен постоянно носить внутри печаль, рано или поздно она вырвется наружу.
Жизнь Веры никак нельзя назвать счастливой. Из удачи —
только получение от государства квартиры. Она досталась Вере дуриком, барак,
где она жила, снесли, на его месте построили стадион, а жильцов переселили в
пятиэтажку, воздвигнутую в спешном порядке не в самом удачном месте, но Вера не
роптала, а радовалась, хоть крошечная квартиренка, да своя, без докучливых
соседей. Мойся в ванной сколько хочешь, кури на кухне, ходи голой по коридору,
никто не сделает тебе замечания, ты сама себе хозяйка, это ли не прекрасно!
В молодости Верочка была хороша собой, весела и любила
танцевать. Ее часто приглашали в компании, молодые люди увивались вокруг
смешливой девчонки, но Вера равнодушно смотрела на всех кавалеров, ее сердце
оставалось свободным. Верочка была романтична и мечтала о любви, которая
продлится всю жизнь.
Как-то раз ее пригласила на день рождения подружка, Маринка
Ветрова. Едва войдя в квартиру к Маринке, Вера поняла: вот он, ее любимый и
единственный, самый лучший и красивый, сидит на диване. Естественно, Вера
постаралась оказаться рядом с парнем и познакомилась с ним. Семен, так звали
прекрасного принца, стал оказывать Верочке знаки внимания. Он сыпал шутками и
комплиментами, без конца приглашал ее потанцевать и не забывал подливать ей
вина.
К концу вечера Вера была сильно навеселе, с ней это
случилось впервые, и Семен повел девушку домой.
Верочка жила одна. У нее не было ни мамы, ни бабушки, ни
старшей сестры, ни вредных, любопытных соседок по бараку, которые бы
предостерегли ее от необдуманного поступка. Как она оказалась в одной кровати с
Семеном, Вера не помнила. Утром ей стало стыдно, но Сеня опять наговорил ей кучу
комплиментов, осыпал поцелуями и пообещал вечером повести ее в кино.
