Жена шлепнула его полотенцем.
— Ваще все мозги пропил! Мы еще тогда и женаты не были.
Потом она повернулась ко мне.
— В общем, давно Надька преставилась, хоть и моложе
меня была. А Карелия Ивановна тоже на погост отправилась, ихние две комнаты
таперича наши, отдельная квартира у нас будет!
Я растерялся окончательно:
— А Лиза? Она где?
Василий рыгнул.
— Ее еще когда в дурку сдали! Сумасшедшая она, скажи,
Мань!
Та укоризненно покачала головой:
— Вовсе нет, просто она в школе учиться не могла, с
мозгами у ней беда. Уж как Надька плакала, и Карелия Ивановна тоже. Ну никуда
Лизку пристроить не могли, ни одной приличной профессии не обучить, ни волос не
пострижет, ни ногтей не почистит. А так ничего девка.
— Ага, — кивнул Василий, — в особенности
когда на мать с ножом кидалась.
Маша вздохнула:
— Ну да, поэтому ее в интернат и сдали, выросла,
заневестилась, мужика захотела, а кто ж на такую польстится, вот она и
злобилась. Надька, пока жива была, справлялась, а когда померла, Карелия
Ивановна повыла да и отвезла обузу в интернат.
— И где сейчас Лиза?
Маша передернула монументальными плечами.
— Фиг ее знает, небось в интернате, где ж ей быть-то?
— Она не приходила сюда?
— Когда?
— Недавно.
Василий нахмурился.
— Не-а.
— Вы точно знаете? — Я цеплялся за последнюю
соломинку. — Может, вы ходили в магазин, а Лиза и пришла.
Маша шумно втянула в себя воздух.
— Болеет Васька и носа на улицу не кажет. А вы кто им
будете, Федькиным-то?
— Родственник я.
— Квартира наша будет, — мигом заявила
Маня, — по закону оформим.
— Ничего у тебя не получится, — добавил
Василий, — даже и не затевай судиться, проиграешь.
— Нет, нет, — быстро успокоил я супругов, —
никаких злых намерений я не имею, жилплощадью обеспечен, просто хотел
повидаться с родней.
— Опоздал ты, — сурово заявил Василий, — не с
кем свиданкаться, все на том свете!
— Вы случайно не знаете, в какой клинике содержится
Лиза? — Я предпринял последнюю попытку хоть что-то выяснить.
Маша повесила полотенце на плечо мужа.
— Нам однофигственно, где она. Сюда ей являться незачем,
квартира наша. Да она небось уж померла давно! Такие психи долго не живут.
— Точняк! — воскликнул Василий. — Помнишь,
Карелия про пенсию рассказывала? Чегой-то я не понял, может, она уже тогда
того?
— А-а-а, — протянула Маня, — ну и память у
тя, Васька, натуральный академик!
— О какой пенсии идет речь? — Я быстро влез в их
диалог.
Василий хихикнул:
— Да Карелия незадолго до смерти вдруг разговор завела.
Маня ее упрекнула, что она из нашего шкафчика чай тырит…
— А и вправду таскала заварку, — подхватила
Маша, — еще сыр у меня в холодильнике моментом кончался! Принесу полкила
из магазина, брошу на полки, вечером глядь, а сто грамм ктой-то оприходовал. И
кто бы это был, ежели нас тут трое проживали, а? Я сыр не жрала, Васька тоже,
так чьи зубы постарались? А уж когда она еще и за заваркой лазить стала…
Обозленная Маша налетела на старуху. Та принялась
отбиваться, но Марию так легко не заткнуть. В тот день Карелии Ивановне мало не
показалось.
— Откуда у тебя в чайнике заварка, — наседала на
бабку Маня, — где добыла?
— Купила, — рыдала Карелия.
— На какие шиши? — не успокаивалась
скандалистка. — У тя пенсия пятого числа.
— У меня есть деньги!
— Откуда?
— Скопила!
— А не ври!
Маша все больше входила в раж, Карелия Ивановна, впав в
истерику, заорала:
— Вот, вот, гляди!
Маня во все глаза уставилась на разноцветные купюры, которые
бабка швырнула на стол. Денег оказалось много. Маша прикинула на глазок сумму,
тысяч пять рублей, не меньше!
— Удостоверилась? — тяжело дыша, осведомилась
Карелия Ивановна. — Зачем мне твоя заварка? Сама ее купить могу!
— Где столько добыла? — в полном изумлении
спросила Маня.
— Накопила.
— А не ври-ка! — снова обозлилась соседка. —
Пойду гляну, не у нас ли с…а.
— Как ты смеешь меня оскорблять! — вскричала
Карелия Ивановна. — Я честный человек!
— Все честные до первого милиционера, — неожиданно
мирно ответила Маня, — а чего думать прикажешь, ежели ты завсегда второго
числа денег одалживать просишь, ни разу от пенсии до пенсии не дожила. А
севодни четвертое по календарю, а у тя прям богатство!
— Мне за Лизу пенсию дали, — неожиданно призналась
старуха, — большую сумму, тебе такая и не снилась!
— С каких это пор за психов платят? — разинула рот
Маня. — Она ж в интернате живет, если че и положено, так тебе не дадут,
поскольку на гособеспечении девка!
Карелия Ивановна любовно сложила деньги.
— Лизу там лечат, — пояснила она, — всякие
лекарства колют. Да чего-то перепутали, вкатили не того, чуть не померла Лизка.
Я в суд на них подать могла, вот и заплатили мне, чтобы помалкивала, ясно? Сама
главврачиха расстаралась, дала денежки в конвертике и попросила: «Вы уж никому,
ладненько?»
Маша только завистливо вздохнула. Бывает же людям счастье,
ни за что кучу «капусты» огрести! Нет, ей так в жизни ни разу не повезло!
Фира Базилевич оказалась на работе. Набрав номер ее
телефона, я услышал хриплый, дребезжащий голос:
— Фирочка на службе.
— Сделайте одолжение, подскажите, как с ней связаться?
— А таки кто ее спрашивает? — проявил любопытство
старик.
— Э… это из клиники «Голубое солнце», — ляпнул я.
— А зачем?
— Мне с ней поговорить надо.
— А таки о чем?
