— О Кате Коротковой.
— Таки не знаю такую.
«Не знаешь, и не надо, — чуть было не заорал я, —
таки давай телефон». Но, сами понимаете, я сдержался и продолжил беседу:
— Все же сделайте одолжение, подскажите мне рабочий
номер Фиры.
— Подождите, — сдался старичок и пропал.
Потянулись минуты, длинные, просто бесконечные. У меня
создалось впечатление, что у госпожи Базилевич четырехэтажный замок. Дедулька
снял трубку телефона где-то в подвале и теперь мелкими шажочками побрел за
блокнотом, который лежит в мансарде. Вот он дотащился до первого этажа,
поплелся на второй…
— Аллоу, — раздалось в трубке, — тут есть кто
или просто так трубка лежит?
— Мне нужен служебный телефон Фиры, — обрадовался
я, кажется, женщина, подошедшая к аппарату, более молодая и адекватная.
— А вы кто такой?
— Иван Павлович Подушкин!
— Что вам надо от девочки?
Я подавил стон! Бедная Фира. Ее родителям следует работать в
органах госбезопасности, даже с Николеттой мне легче беседовать!
— Хотелось бы поговорить с Фирой.
— О чем?
— О Кате Коротковой.
— Не знаю такую! Фирочка на очень ответственной работе,
ее нельзя отвлекать по пустякам! Разве можно…
— Таки вы еще тут? — вплелся в ее речь голос
старичка.
— Да, — обрадовался я, — говорите номер.
— Сема! — возмутилась женщина. — Ты с ума
сошел! Мы его не знаем! Не глупи.
— Молчи, Циля, — закашлялся дедушка, —
человеку надо!
— Сема, не смей!
— Циля, не приказывай мне!
— Сема, ты идиот!
— Циля, таки ты дура.
Я, сдерживая смех, слушал их перебранку. Интересно, каким
образом бедняжка Фира сохраняет психическое здоровье, общаясь каждый день с
этой парочкой?
— Вы еще тут? — осведомился дедуля. — Таки
пишите: двести пятьдесят…
— Сема! — воскликнула Циля. — Ты позоришь
девочку!
На секунду воцарилась тишина, потом Сема, успевший все же
продиктовать мне номер, вздохнул и неожиданно сказал:
— Таки, молодой человек, хотите получить житейский
совет от старого Семена Израилевича?
— С удовольствием выслушаю вас.
— Таки вы сами не еврей?
— Нет, а почему вы так решили?
— Таки вы очень воспитанно разговариваете, прямо как
наши мальчики, — пояснил Сема, — впрочем, я ко всем хорошо отношусь.
Таки мне все равно, наш вы или нет, слушайте мой совет.
Я навострил уши, мне даже стало интересно, какой мудростью
решил поделиться со мной дедушка.
— Таки никогда не женитесь! — донеслось из трубки.
— Сема, ты хам, — возмущенно вскричала Циля,
тихонько подслушивающая нашу беседу.
Ту-ту-ту — донеслось из трубки.
Я рассмеялся и набрал добытый в тяжелом бою номер. Честно
говоря, я был готов к тому, что услышу сейчас въедливый визгливый дискант,
задающий вопрос:
— Вы кто такой?
Но из мембраны послышалось приятное, мелодичное сопрано:
— Слушаю.
— Позовите, пожалуйста, госпожу Базилевич.
— Я у телефона.
Учитывая, что дедушка — Сема, она, скорей всего,
«Семеновна». Сделав это нехитрое логическое умозаключение, я сказал:
— Уважаемая Фира Семеновна.
— Яковлевна, — поправила меня Базилевич.
— Но вашего отца зовут Сема, — неожиданно
вырвалось у меня.
— Семен Израилевич мой свекор, — объяснила Фира.
— Простите, бога ради.
— Ничего, можно без отчества, я еще не настолько стара.
Чем могу вам помочь?
— Вам знакома Катя Короткова?
— Катюша! Конечно!
— Знаете, что с ней произошло?
Фира помолчала, потом ответила:
— Естественно, бедная девочка!
— Мне очень надо поговорить с вами, — с жаром
воскликнул я, готовясь ответить на вопрос «зачем».
Но Фира внезапно сказала:
— Да, конечно, приезжайте. Я здесь до восьми вечера.
И назвала адрес.
Нужный дом оказался музыкальной школой. У входа мирно
дремала бабушка в темно-синем халате. Услышав стук двери, она бдительно
приоткрыла один глаз:
— Вы куда?
— К Базилевич.
Услыхав знакомую фамилию, бабуля потеряла ко мне всякий
интерес и снова впала в кому. Я поднялся по широкой лестнице вверх, толкнул
огромную, больше подходящую для дворца, чем для школы, дверь и увидел
просторную комнату, лаково-черный рояль и около него девочку лет десяти.
Неумелыми пальчиками она пыталась извлечь звуки из инструмента. У окна стояла
стройная женщина. День сегодня, несмотря на февраль, выдался ясный. Солнце било
незнакомке в спину, и рассмотреть ее лицо было невозможно.
Я кашлянул.
— Слушаю вас, — приветливо сказала женщина.
— Я звонил вам недавно по поводу Кати Коротковой.
Фира отошла от окна.
— Леночка, на сегодня занятия закончены. Отметку тебе
ставить не хочу, сама понимаешь, что больше двойки ты не заслужила! Нужно
упорно трудиться, чтобы добиться результата, а ты ленишься.
Обрадованная Леночка схватила ноты и была такова. Фира
повернулась ко мне.
— Наверное, лучше нам поговорить тут, а не в
учительской. Внизу очень много любопытных ушей. Давайте присядем вон там.
Она указала на диван у стены и пошла было в его направлении.
Потом остановилась и удивленно воскликнула:
— Что же вы стоите?
