— Ну и полно же тут всего! Где она? Катя сказала, что
здесь. Ой, пап, вы чего, сто лет здесь не разбирались?
— Да сволокли на дачу всякую дрянь, — вздохнул
Сеня, — я сюда никогда не заглядываю. Надо бы велеть Наталье порядок
навести.
— Всякая дрянь навалена, — ворчала Ира, — ну
зачем вам вот это?
Перед Сеней появилась старая, неработающая настольная лампа.
— И правда! — возмутился он. — К чему барахло
копить. Десять лет назад сломалась, а до сих пор тут лежит.
— А это что? — поинтересовалась Ира.
— Мой портфель, — усмехнулся Сеня, —
почтенный дедушка кейса! Давай выкину сразу!
— Ой, там что-то внутри, вроде документы! —
пропела Ирина.
Саня схватил потертый кожаный баул, увидел кучу бумаги,
машинально развернул один листок и побагровел. Перед ним было любовное письмо,
написанное Наташей.
Бросив недоумевающую Иру на лестнице, Семен ринулся в
кабинет и там, еле живой от гнева, прочел любовные письма. Почерк жены он
великолепно знал. Каждое послание супруги заканчивалось фразой «Милый, верни
мне письмо». Наташа явно не хотела оставлять на руках у любовника какие-либо
свидетельства своей неверности. Тот же оказался не настолько осмотрителен. Он
засыпал Наташу записками самого откровенного содержания, впрочем, она тоже не
осталась в долгу. Без всякого стеснения Наташа живописала свои ощущения от
страстных объятий. Больше всего Сеню взбесила фраза: «Мой муж — урод и кабан. Никогда
в жизни я не получила от него никакого удовлетворения. Разве можно сравнить это
сопящее, ничего не умеющее в постели чудовище с тобой, мой сладкий».
Вы можете себе представить, какой скандал разгорелся в доме?
Не дай бог вам когда-нибудь стать участником подобного.
Наташа, естественно, отрицала все. Но кто бы ей поверил?
Доказательства неверности были налицо, жена спрятала их в таком месте, куда
гарантированно никогда не полезет муж.
— Милый, — рыдала Наташа, — ну подумай, зачем
бы мне хранить эту гадость?
— Ты дура, — вопил Семен, — небось, когда
меня тут не было, перечитывала и балдела, сука! Вон из моего дома.
Как все закончилось, вы знаете. Наташа покончила с собой.
Семен не простил жену даже за порогом могилы. Более того, он упорно говорил
приятелям, выражавшим удивление по поводу отсутствия Наташи: «Она уехала за
границу лечиться!»
Семен не мог допустить даже намека на то, что у него в жизни
возникли какие-то сложности. Наташу похоронили почти тайно, без церковного
отпевания, что, в общем-то, объяснимо, Ире и Кате было запрещено, во-первых,
упоминать вслух имя Наталии, во-вторых, рассказывать кому-либо о ее смерти.
— Он просто с ума сошел, — вздыхала Фира, —
даже мне пытался условия ставить. Но я просто перестала появляться в их доме.
Через несколько месяцев после трагической кончины подруги
Фира позвонила Кате, чтобы поздравить ту с днем рождения, и узнала еще одну
ужасную новость.
Катя стала употреблять наркотики и сейчас находится в
клинике, где ее пытаются снять с иглы.
Фира метнулась к девочке и узнала, что Катя с Семеном не
общалась, отец не принимал никакого участия в ее судьбе, правда, щедро
отстегивал деньги на ее содержание.
— Папа очень переживает, — пыталась оправдать отца
Ира, — он просто рассердился на Катю. Знаете, папа верит в то, что она
выздоровеет! Он пристроил ее на заочное отделение…
Фира молча выслушала информацию об УПИ. Катя и Ира
одногодки. Но дочь Наташи пошла в школу в семь лет, а Иру Вера отдала в первый
класс шестилетней, поэтому и получилась такая странная ситуация. Одна девушка
учится в институте, другая только-только получила школьный аттестат.
— Видите, какой папа хороший, — пела Ира, —
вот как он любит Катю!
Но у Фиры имелось свое мнение на сей счет. Образование
покупается для того, чтобы всем доказать: в семье Семена все отлично.
— Ну не глупо ли так себя вести? — вырвалось у
меня.
Фира поморщилась.
— Очень! Только Семен такой! Главное, чтобы все
считали, что он в полном ажуре. Он меня не удивил! Я всегда знала, что Коротков
мерзавец. Вот кто поразил меня, так это Ира!
— Почему?
Фира откинула с прелестного лба прядь волос.
— Знаете, я перед ней виновата!
— Мой бог, разве вы можете сделать что-то
плохое! — с жаром воскликнул я.
— Конечно, — серьезно ответила Фира, —
наверное, как и все. Ира показалась мне сначала очень двуличной. Знаете, такая
сладенькая пай-девочка, отличница, любимица учителей, тихоня. Она изо всех сил
изображала, как любит Наташу и Катю. Ирина бросалась к мачехе по первому ее
зову и присюсюкивала: «Наташенька, хочешь чайку? Лимончик положить?»
Она угождала и Кате, а перед Семеном просто на цырлах
бегала, согнувшись пополам…
Все в доме принимали такое поведение Иры за чистую монету,
даже Наташа, которой не слишком-то радостно было видеть плод любви своего мужа
и посторонней женщины. Один раз она сказала Фире:
— Я думала, что наша жизнь теперь превратится в ад, но
Ирина такая ласковая, услужливая. Знаешь, она обо мне больше заботится, чем
Катька. Той совершенно все равно, болит у меня голова или нет. А Ирина сразу
просекает ситуацию и говорит: «Наташенька, ложись, отдохни, сейчас я тебе
кофейку принесу». Очень приветливая девочка.
Но Фире казалось, что Ирина просто очень искусно
притворяется. Иногда Базилевич перехватывала взгляд, которым падчерица
провожала мачеху, и вздрагивала. В глазах Иры было все, что угодно, кроме
любви.
— И как же я ошибалась! — угрызалась сейчас
Фира. — Впору прощение у Иры просить. Когда с Катериной случилось
несчастье, Ира просто горой встала за сестру. Ведь она ездила в клинику по три
раза в неделю. Сеня там вообще не появлялся, я в последние месяцы тоже не
показывалась, свои дела затянули, как ни стыдно в этом признаться… А Ира!
Просто молодец! Нет, над этой семьей просто рок висит! Наташа погибла, я до сих
пор не верю в этого любовника. Понимаете, я обязательно бы знала, появись в
жизни Наташи другой мужчина! Какая-то дикая история. Но я видела письма, они и
впрямь написаны рукой моей несчастной подруги.
— А вы не пытались найти аманта
[4]
Наташи?
— Как? Обратного адреса в письмах не было, даже имя его
отсутствовало, он подписывался: «Твой Тяпа», а она обращалась к нему:
«Заинька», «Котик» или «сладкий мой».
