— Вот! И это было нашей основной ошибкой. Мы решили,
раз Ира пропала в декабре, то в «Голубом солнце» ее не было с прошлого года. Ан
нет! Медведева находилась в лечебнице, жила в спальном корпусе.
— Где? — подлетел я над матрацем. — Зачем?
Ничего не понимаю.
— На самом деле все крайне просто, — мрачно
ответила Нора. — Ира, великолепная актриса, явилась к Ираиде Сергеевне и
спела той замечательную песню. Дескать, их отец, Семен Юрьевич, ненавидит Катю,
буквально готов растерзать ее за все причиненные ему страдания и унижения. Дела
у Короткова сейчас идут плохо, бизнес пошатнулся, денег лишних нет. С января
месяца Семен Юрьевич не станет больше платить за Катю. Девушку, по мнению отца,
следует перевести в муниципальный приют и забыть о ней! Ира попыталась спорить
с отцом, и он ее выгнал вон. Но девочка не может бросить Катю, поэтому вот
деньги за полгода вперед, которые она раздобыла, продав свои драгоценности.
С этими словами наглое создание отдало Ираиде Сергеевне
конверт, в котором лежала большая сумма. Накануне Семен Юрьевич вручил ее
дочери и велел заплатить за клинику.
Коротков отдавал деньги за содержание Кати, но сам никогда
не появлялся в «Голубом солнце».
Отдав Ираиде Сергеевне конверт, Ирина молитвенно сложила
руки:
— Понимаете, мне некуда идти, можно я поживу у вас, на
раскладушке, в одной комнате с Катей?
Ираида Сергеевна заколебалась. Но Ирочка очень хорошо
разбиралась в людях, поэтому быстро добавила:
— Я буду сидеть очень тихо, днем уйду на занятия,
появлюсь только вечером. Стану сама убирать Катюшкину палату. Мне бы месячишко
перебиться, а потом я как-нибудь выкручусь.
И Ираида Сергеевна согласилась:
— Значит, Ирина жила в «Голубом солнце»?
— Именно.
— Но зачем?
Нора прищурилась:
— Ты еще не понял, что сия девица интересуется лишь
деньгами? Историю с Романом, преподавателем института УПИ, и его женой Ольгой
припоминаешь?
Я кивнул.
— Ирина, — продолжила Нора, — подумала, что
из молодого, талантливого доктора наук выйдет отличный муж. То, что у него
имеется законная супруга, ее совершенно не смущало. Да и Семену Юрьевичу зять
мог прийтись по вкусу, он вполне соответствовал амбициям Короткова. Выдать
замуж дочку за ученого — это хорошо, пусть все лишний раз убедятся, как
шоколадно живет Семен Юрьевич. Чтобы заполучить Романа, Ирочка идет уже
проторенным путем, пишет от лица Ольги письмо к несуществующему любовнику. Она,
правда, перекатывая из учебника стихотворение Гейне, ошибается, но даже это не
помешало Роману целиком и полностью поверить посланию.
Если бы Роман не зазевался на рельсах и не попал под поезд,
Ира, скорей всего, сумела бы довести дело до свадьбы, но судьба распорядилась
по-иному.
Глава 32
— Но зачем Ирине понадобилось уходить от отца и
селиться в «Голубом солнце»? — повторил я.
Нора скривилась.
— Ну тому было несколько причин. Первая состояла в том,
что около Семена Юрьевича появилась женщина, молодая, очень оборотистая,
наглая. Она сумела прибрать к рукам стареющего ловеласа, дело стремительно катилось
к свадьбе. Марина, так зовут пассию Короткова, не имеет ничего общего с
покойной Наташей. В будущей супруге Семена Юрьевича нет благородства души, и
она не собиралась мирно жить рядом с Ирой. Нет, Марина хотела единолично
владеть мужем и его денежками, и она могла выдержать бой с Ириной. Собственно
говоря, военные действия уже начались! Вторая причина в том, что Ирина узнала
нечто, за что понадеялась получить громадный куш. Она разведала одну тайну,
причем совершенно случайно. Просто, часто посещая клинику, она кое-что увидела,
сопоставила некоторые сведения, а затем поняла все. С отцом же она поругалась.
— Из-за чего?
— Повод был пустяковый. Ирочка попросила купить ей
личную машину. А Семен Юрьевич, у которого денег куры не клюют, отказал ей,
мотивируя свое решение просто: «На метро поездишь, чай, не барыня! Машины так
просто не раздают, сама себе заработай. Да и Марина так считает».
— Немного странное заявление для человека, который
осыпал Ирину драгоценностями.
Нора развела руками:
— На мой взгляд, тоже, но Семен Юрьевич не без влияния
Марины уперся, Ирина обиделась и затаила злобу. Она поняла: от папы надо
убегать. И тогда у нее появится немереное количество денег. Чтобы получить
золотые горы, следует пожить в клинике.
— Господи, — искренне изумился я, — да о чем
речь?
— О шахматах!
— О каких?
— Живых. Ты же был на занятиях кружка!
— Да.
— И что увидел?
— Ну… ничего особенного, — пожал я плечами, —
бедные люди пытаются ставить спектакль. Соня пробует весьма странным образом
избавить несчастных от страхов, разыгрывая сцены смерти. На мой взгляд, глупое
занятие, но сейчас очень много всяких необычных методик. Аутизм пытаются лечить
пением, глухонемых обучают танцам, может, несчастным умалишенным помогут
передвижения по клеткам? Во всяком случае, ничего плохого в этой забаве нет…
— Ты фатально ошибаешься, — отчеканила
Нора, — несчастных на самом деле приучали, повинуясь приказу, ходить по
клеткам. Пешки и остальные фигуры должны были не бояться выстрелов, красных
пятен и того, что их приятелей недвижимыми уносят на носилках… Только делалось
все это не ради того, чтобы избавить бедняжек от фобии. Знаешь, почему их
приучали не удивляться при виде человека с пистолетом? Для чего требовалось,
чтобы «фигуры» встречали палача совершенно спокойно?
— Нет, — пробормотал я, чувствуя, как ледяная рука
начинает сжимать мой желудок.
— Потому что их убивали по-настоящему, — закончила
Нора.
На какое-то мгновение повисла тишина, потом я воскликнул:
— Вы с ума сошли!
— Вовсе нет, — мрачно ответила Нора.
— При мне одну пешку «убили», а потом она встала и
продолжила занятия.
— Правильно, — кивнула Нора, — ты
присутствовал на репетиции или, правильнее сказать, на уроке. Понимаешь? И
потом, шахматами занимались почти все больные, а погибали только благотворительные.
— Пока не слишком понятно, — растерянно ответил я.
