Терзаемый страшным смятением, Хоремсеб вернулся в свою комнату и бросился на кровать. Чувствуя себя разбитым от усталости, он закрыл глаза, но в его уме снова ожила только что виденная сцена. Полуугасший взгляд Нефтисы все еще был прикован к нему, запах горелого тела душил князя, а густой черный дым носился вокруг, сковывая его и перехватывая дыхание. С глухим криком князь вскочил с кровати, и его дикий взгляд упал на старого Хапу, который, дрожа всем телом, подавал ему таблички.
— Господин, какой — то человек, приехавший из Фив, желает немедленно поговорить с тобой. Он так настаивал, что я осмелился разбудить тебя.
Князь схватил таблички и поспешно открыл их. Там было написано одно только слово: «Мэна», — но этого было достаточно, чтобы лицо князя покрылось смертельной бледностью.
— Введи незнакомца! — приказал он рабу.
Несколько минут спустя Хапу ввел в комнату человека, закутанного в темный плащ, который совершенно закрывал его лицо. Как только раб удалился, пришедший сбросил плащ. Это был брат Нейты. Смятая и перепачканная одежда доказывала, что он спешил сюда изо всех сил.
— Ты привез важные новости? — спросил Хоремсеб, пожимая руку своему гостю и предлагая ему сесть.
— Да, то, что я сообщу тебе, до такой степени важно, что предупреждая тебя, я рискую собственной головой. Сославшись на семейное дело, я взял отпуск и тайно прискакал сюда, чтобы предупредить тебя. Ты погиб, князь, если тебе не удастся бежать. Говорят, Саргон обвинил тебя перед Хатасу в святотатстве, невероятных убийствах и в похищении Нейты, которую ты держишь здесь в качестве пленницы.
— Это правда, Нейта здесь, но она добровольно последовала за мной, чтобы скрыться от мужа, которого боится и ненавидит. Но расскажи мне подробно, что там такое случилось?
— Никто точно не знает, что там произошло. Саргон имел аудиенцию у царицы. Тутмес присутствовал на ней и, по неизвестным причинам, заколол кинжалом хетта, который умер два часа спустя, У его смертного ложа Хатасу собрала чрезвычайный совет, которому раненый сделал подробное донесение, обвиняя тебя в невероятных преступлениях. Твое имя на устах у всех, и Фивы бурлят самыми разнообразными слухами. Я узнал от Сатати, что комиссия, составленная из Рансенеба, Ромы и нескольких других жрецов, отправляется в Мемфис, где при содействии великого жреца Аменофиса, произведет расследование в твоем дворце.
Знакомый тебе Кениамун сопровождает Рансенеба. Он везет приказ коменданту Мемфиса, чтобы тот предоставил в распоряжение жрецов военную силу, в том случае, если для твоего ареста будет недостаточно отряда телохранителей, которым командует Антеф. Я опередил комиссию, которая, я думаю, прибудет не раньше завтрашнего утра. Итак, у тебя есть время бежать. Если ты хочешь послушаться моего совета, то постарайся поскорее оставить Египет. Здесь твоя жизнь не стоит даже кольца серебра, и, право, нужна была вся моя бескорыстная преданность тебе, чтобы рискнуть предупредить в подобную минуту.
— Я вознагражу тебя, Мэна, за твою преданность. Если же мне удастся избежать опасности и оправдаться, будь уверен, я дам тебе целое богатство, — ответил Хоремсеб, смертельно побледневший во время рассказа воина.
— Ты надеешься избегнуть такой опасности и сохранить свое положение?! — поразился Мэна. — Ты не заблуждаешься? Говорят, что против тебя должна еще свидетельствовать Нефтиса, и что она раскроет ужасные вещи.
— Нефтиса ничего не скажет, так как она мертва. В остальном же мне помогут боги, и я надеюсь, что все устроится хорошо, — сказал Хоремсеб, вставая. Достав шкатулку, наполненную драгоценностями, и мешок колец золота, он дал их Мэне.
— Прими это, как первый знак моей благодарности. А теперь отдохни. Конечно, ты пожелаешь повидаться с Нейтой?
— Нет. Нет надобности, чтобы она знала, что я здесь. Раз ты говоришь, что она жива и здорова, я совершенно спокоен на ее счет. К тому же я сию минуту должен расстаться с тобой. У меня есть еще одно дело в городе, и, кроме того, мне необходимо как можно скорее вернуться в Фивы. Но, кстати, ты говорил, что Нефтиса умерла. Ты, случайно, не знаешь, где она жила здесь?
— Конечно, знаю, — Хоремсеб назвал место. — Но выпей, по крайней мере, кубок вина. Это подкрепит тебя. Подожди! Я сам принесу тебе вина и заодно отдам кое — какие приказания.
Как только князь вышел, Мэна подбежал к стоявшему у кровати столу, на котором лежали ожерелья и браслеты, снятые Хоремсебом. Спрятав их в свой пояс вместе с несколькими безделушками из ляпис — лазури и малахита, он вернулся и запахнул плащ, насмешливо пробормотав, оглядываясь кругом:
— Дурак! С петлей на шее он мечтает устроить свои дела, вместо того, чтобы бежать, как бежит олень от стаи собак! Я думал, что он хитрый. Что же касается его вина, то покорно благодарю! Оно легко может помочь мне никогда не вернуться в Фивы.
В эту минуту вернулся Хоремсеб и подал ему кубок вина. Мэна взял его и сделал вид, что отпил. Поставив его на стол, он сказал с деланной проникновенностью:
— Благодарю тебя, князь! Но извини, мне дорога каждая минута. Прощай! Да позволят мне боги снова увидеться с тобой, когда ты освободишься от всех докучных дел.
Оставшись один, Хоремсеб в изнеможении опустился на стул и закрыл глаза. Он чувствовал необходимость собраться с мыслями и принять какое — нибудь решение. Его первоначальный план был неосуществим. Разрушить за ночь пирамиду и уничтожить колосс было невозможно. Но он не мог смириться с перспективой окончательно потерять свое положение и состояние и скитаться несчастным беглецом вдали от Египта. Эта безжалостная душа, ослепленная тщеславием, самообожанием и фантастическим упрямством, не могла и в мыслях допустить, что с князем Хоремсебом будут обращаться как с простым преступником. Вдруг он вспомнил о смерти Саргона. Это обстоятельство подсказало ему новый план спасения.
Князь встал и пошел к Таадару. Старый ученый жил теперь во дворце. С мрачным и озабоченным видом он ходил по комнате, и нисколько не был удивлен тревожными вестями, которые передал ему Хоремсеб.
— Что же? Ты все еще сомневаешься, бежать ли? — спросил он.
— У меня есть другой план, который кажется более удобным. Я пришел сообщить тебе, что Саргон умер. Теперь ничто не мешает мне жениться на его вдове и тем обеспечить себе верную защиту. Поэтому прошу тебя, разбуди Нейту. Я переговорю с ней, и через несколько часов мы с ней уедем в Сэс. Там великий жрец храма, мой дядя, обвенчает нас и даст убежище моей жене, пока она не отправится в Фивы к Хатасу хлопотать о моем деле. Если же я увижу, что мне грозит опасность, я присоединюсь к тебе у Сапзара, где мы и будем скрываться, пока не утихнет буря.
Таадар молча выслушал его.
— Хорошо. Я разбужу Нейту. После вашего отъезда я сделаю здесь последние распоряжения и отправлюсь к Сапзару. Когда девушка будет готова принять тебя, я пришлю за тобой.
— Нет, ты лучше пришли ее в мою комнату. А пока я покончу с неотложными делами и приготовлю все к нашему отъезду.
