Казалось, он чего-то ждал… сочувствия, которого ни за что не принял бы; а может быть, осуждения, которого не заслуживал. Беатрикс пыталась понять, что на ее месте сказала бы другая, значительно более мудрая и земная девушка. Увы, нужные слова не приходили. Единственное, что можно было предложить, — это правду.
— Послушай меня, — заговорила она. — Ты оказался перед совершенно невозможным выбором, и Марк… лейтенант Беннет не мог тебя винить.
— Я сам себя виню, — с печальной безысходностью признался Кристофер.
Как же, должно быть, он устал от смерти, с душевной болью подумала Беатрикс. Как измучился от горя и ощущения собственного бессилия! Удастся ли уговорить, убедить, утешить?
— И напрасно. Неразумно корить себя за то, что не удалось совершить. Понимаю: мучительно думать, что друг умер в одиночестве или, того хуже, попал в руки врагов. И все же важно не то, как мы умираем, а то, как живем. Марк жил с ощущением любви: у него были родные и друзья. Ничего большего и желать невозможно.
Кристофер снова грустно покачал головой. Бесполезно. Никакие доводы не помогали.
Не в силах оставаться в стороне, Беатрикс бережно провела ладонью по загорелому плечу.
— Не думаю, что имеет смысл терзать себя сожалением и раскаянием, — тихо заговорила она. — Но мое мнение роли не играет. Тебе предстоит самому прийти к подобному выводу. Жестокий выбор пришлось сделать не по своей воле, а теперь остается лишь ждать, пока боль утраты притупится.
— И сколько же ждать? — горько уточнил Кристофер.
— Не знаю, — честно призналась Беатрикс, — но впереди еще целая жизнь.
Он язвительно рассмеялся:
— Чертовски долго.
— Понимаю, что ты несешь ответственность за то, что произошло с Марком. Но все, что кажется греховным, уже обрело прощение. Да-да, — настойчиво подтвердила она, когда он покачал головой. — Любовь прощает все. И потому многие… — Она замолчала, заметив, как он внезапно вздрогнул.
— Что ты сказала?
Только сейчас Беатрикс поняла, какую ужасную ошибку допустила, и резко отдернула руку.
Кровь застучала в висках, сердце заколотилось с безумной силой, в глазах потемнело. Не задумываясь, она спрыгнула с кровати и устремилась к двери.
Тяжело дыша, остановилась и обернулась.
Кристофер смотрел странными, полубезумными глазами.
— Я так и знал, — пробормотал он.
Она подумала, что сейчас наступит возмездие, и решила не дожидаться продолжения.
Страх придал движениям стремительность испуганного зайца. Беатрикс бросилась бежать, стремительным движением распахнула дверь и метнулась к главной лестнице. Сапоги неуклюже застучали по ступенькам.
Кристофер замер на пороге и окликнул — нет, грозно прорычал ее имя.
Беатрикс не остановилась ни на миг, понимая, что от преследования его удерживает лишь отсутствие одежды.
Внизу, в холле, застыла изумленная и взволнованная миссис Клокер.
— Мисс Хатауэй? Что…
— Кажется, сейчас он покинет свою комнату и спустится, — торопливо ответила Беатрикс, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. — Мне пора домой.
— Неужели… разве вы…
— Если мистер Фелан прикажет седлать коня, — с трудом переводя дыхание, попросила Беатрикс, — постарайтесь делать это как можно медленнее.
— Да, но…
— До свидания!
Она взлетела на спину своего необъезженного жеребца и помчалась прочь.
Глава 17
Беатрикс устремилась в единственное надежное убежище — туда, где никто не сможет ее найти.
Увы, она надеялась спрятаться от Кристофера в том самом месте, куда так мечтала его привести. К тому же сомнений не оставалось: скрываться вечно не удастся. Рано или поздно придется отвечать за свои действия.
Однако выражение лица капитана Фелана в то мгновение, когда он обнаружил обманщицу, заставляло всеми силами оттягивать час расплаты.
Очертя голову мисс Хатауэй прискакала в дальний конец поместья лорда Уестклифа, в свой тайный дом, привязала коня и по узкой лестнице поднялась в небольшую комнату на башне. Мебель здесь состояла из двух потертых кресел, древнего дивана с низкой спинкой, не совсем устойчивого стола и остова кровати возле стены. Новая хозяйка содержала жилище в безупречной чистоте, а стены украсила собственными рисунками с изображением любимых пейзажей и животных.
На подоконнике стояла тарелка со свечными огарками.
Беатрикс открыла окно, чтобы впустить свежий воздух, и принялась ходить от стены к стене, размышляя от страха вслух.
— Наверное, он меня убьет. И все же это лучше, чем испытывать неприкрытую ненависть. Быстро задушит, и дело с концом. Хорошо было бы самой себя задушить и избавить человека от неприятных впечатлений. Или выброситься из окна? Ах, и зачем только я писала эти ужасные письма? Что мешало вести себя честно? Наверное, он уже приехал в Рамзи-Хаус и ждет меня там… А вдруг…
Она замолчала и замерла. Снаружи донесся звук. Собачий лай. Осторожно выглянув в окно, Беатрикс без труда узнала знакомое лохматое создание. Альберт. А в следующее мгновение к дому подъехал и сам капитан Фелан. Спешился и привязал коня рядом с норовистым жеребцом, на котором примчалась беглянка. Все-таки он сумел ее найти.
— О Боже! — воскликнула Беатрикс, побледнев от ужаса. Отошла от окна и прижалась спиной к стене, словно узница, ожидающая жестокой казни. Момент казался самым страшным в жизни, а если учесть, какие испытания выпадали на долю семейства Хатауэев, подобное утверждение значило немало.
Не прошло и нескольких секунд, как Альберт ворвался в комнату и бросился к любимой подруге.
— Значит, это ты его привел, да? — яростно зашептала Беатрикс. — Предатель!
Пес с виноватым видом подошел к креслу, запрыгнул и улегся, положив морду на лапы. Лишь уши настороженно навострились: на лестнице послышались ровные шаги.
Нагнувшись, чтобы не стукнуться головой о низкую средневековую притолоку, Кристофер переступил порог, выпрямился, осмотрел комнату и лишь после этого остановил на Беатрикс разгневанный взгляд человека, чье терпение окончательно лопнуло.
Мисс Хатауэй пожалела, что не склонна к обморокам, как некоторые молодые утонченные леди. В подобной ситуации потеря сознания оказалась бы славным, чрезвычайно удобным выходом.
Но как бы ни старалась она призвать на помощь женскую слабость, ум упрямо сохранял ненужную ясность и отвратительную устойчивость.
— Простите, — хрипло пробормотала она.
Ответа не последовало.
Кристофер подошел медленно и осторожно, словно боялся, что беглянка снова попытается улизнуть, и крепко схватил за руки, лишив возможности двигаться.
