— Хочу быть первой. Хочу, чтобы до меня у тебя никого не было:
Он посмотрел так, что она едва не растаяла в меду. Губы вернулись к губам и прижались нежно и в то же время настойчиво.
— Сердце принадлежит тебе, и только тебе, — шепотом успокоил он. — Прежде любви не было, так что для меня такое тоже впервые.
Она задумалась, глядя в сияющие глаза.
— Значит, когда человек влюблен, все происходит иначе?
— Милая, описать невозможно. Это сказка. — Рука скользнула на бедро и, сдвинув шелк, тронула разгоряченную кожу. От прикосновения умелого искусителя внутри, в животе, сжалась неведомая пружина. — Ведь я и живу благодаря тебе. Если бы не ты, так и остался бы где-нибудь в жаркой степи.
— Не говори о плохом. — Мысль о том, что с любимым могло случиться страшное, казалась непереносимой.
— Спасала лишь надежда на встречу с тобой… помнишь, я писал об этом?
Беатрикс кивнула и прикусила губу: рука проникла под невесомые шелковые складки.
— Так вот, каждое мое слово — правда, — заверил он. — Написал бы больше, но не хотел тебя пугать.
— Я тоже хотела написать больше, — призналась Беатрикс дрожащим голосом. — Хотела поделиться каждой мыслью, каждым… — Она не договорила и резко вдохнула: пальцы проникли в развилку бедер.
— Какая ты здесь теплая, — восхищенно пробормотал Кристофер, поглаживая, — какая мягкая! О, Беатрикс… я влюбился в тебя на расстоянии, за одни лишь слова, но каюсь… предпочитаю вот такое общение.
Она погладила бронзовое плечо и, оглушенная чувственными впечатлениями, с трудом произнесла:
— Это тоже любовное письмо, только в постели.
Он улыбнулся:
— Значит, надо постараться правильно расставить знаки препинания.
— А еще поменьше деепричастных оборотов, — добавила Беатрикс, и Кристофер тихо рассмеялся.
Ласки становились настойчивее, и скоро пришлось забыть о шутках. Ощущения сгущались, напряжение нарастало, жар страсти не позволял лежать неподвижно. Кристофер пытался облегчить стремительный взлет, нежно поглаживая дрожащие ноги.
— Прошу, сжалься, — взмолилась она, когда лоб и даже корни волос покрылись потом. — Ты нужен мне сейчас, немедленно!
— Нет, милая, потерпи еще немного. — Он гладил бедра и одновременно большими пальцами ласкал влажные женственные складки.
Беатрикс сделала открытие. Оказалось, что самое сложное — сдержать стремительное наступление оргазма. Любимый просил потерпеть, но мощная волна отказывалась медлить. И хитрец знал это, лукаво поглядывая и уговаривая:
— Подожди, не сейчас. Еще слишком рано.
А пальцы тем временем продолжали возбуждать, и губы не отрывались от груди. Каждый уголок горящего тела до отказа наполнился отчаянным вожделением, каждая клеточка пылала страстью.
— Не поддавайся, — снова напомнил супруг. — Подожди…
Беатрикс глубоко вдохнула и замерла, пытаясь сдержать поток чувственности, однако упрямые губы раскрылись над соском, поймали, начали легонько тянуть, и она сдалась. Со стоном выгнулась в крепких, властных руках и уступила разрывающему на части восторгу. Тело содрогнулось от сладостных мук, а глаза наполнились слезами разочарования.
Кристофер сочувственно смотрел сверху вниз.
— Не расстраивайся. — Он слизнул слезинку и ласково погладил щеку.
— Не смогла удержаться, — жалобно пробормотала Беатрикс.
— Ничего страшного, — успокоил Кристофер. — Я играл с тобой, дразнил.
— Но мне очень хотелось оттянуть финал. Это наша первая брачная ночь, а все уже закончилось, по крайней мере для меня.
Кристофер отвернулся, всеми силами пытаясь удержаться от смеха. Взяв себя в руки, он снова посмотрел на любимую, снисходительно улыбнулся и убрал с лица прядь разметавшихся волос.
— Не переживай, скоро смогу снова тебя разбудить.
Беатрикс немного помолчала, прислушиваясь к усталым нервам и вялому ослабевшему телу.
— Вряд ли получится, — заключила она. — Чувствую себя как выжатая половая тряпка.
— Обещаю, что все получится, — с лукавой уверенностью возразил Кристофер.
— Потребуется немало времени, — предупредила Беатрикс, все еще хмурясь.
Кристофер посмотрел в глаза.
— Буду рад.
Он разделся сам, раздел любимую и принялся неторопливо исследовать поцелуями расслабленное в сладкой истоме тело. Она напряглась, прогнулась, задышала чаще. Он не пропускал ответных импульсов, настойчиво раздувая пламя. Тонкие руки ожили и начали бесцельно бродить по мужественному телу. Пальцы гладили густые волосы, трогали твердые атласные мускулы, ласкали шелковые шрамы, которые постепенно становились знакомыми.
Он перевернул любимую на бок и заставил согнуть колени. Она ощутила, как он проникает сзади, открывает, наполняет собой, растягивает эластичные ткани. Его было слишком много, и все же хотелось больше, еще больше. Она уронила голову на его руку и застонала, почувствовав на шее влажные губы. Он окружал, завоевывал, осаждал… мужская плоть требовала продолжения, и женское тело покорно уступало.
Он шептал слова любви, восхищения и поклонения, рассказывал о мечтах и фантазиях, обещал неведомое наслаждение. Медленно, осторожно перевернул на живот и коленями заставил шире раздвинуть ноги, одновременно скользнув рукой вниз, под бедра. Ровный, настойчивый ритм соединился со сладострастным поглаживанием. Движение набирало силу, становилось безжалостным, даже диким… Беатрикс застонала и беспомощно вцепилась в одеяло.
Как только она достигла новой вершины, он остановился и перевернул ее на спину, лицом к себе. В серебристых глазах вспыхнули молнии.
— Люблю тебя, — прошептал он и снова вошел, заставив вздрогнуть. Она прильнула, обвила сильное тело мужа руками и ногами и, не сдержавшись, укусила за плечо. Он издал какой-то странный, похожий на рычание звук и крепче прижал к себе. С каждым толчком настойчивая плоть проникала все глубже, рождая оргазм, покоряющий каждую клетку и каждый нерв.
Кристофер остановился и замер. Конвульсии любимой мгновенно вызвали ответ, и облегчение настигло обоих одновременно, воплотилось в почти синхронные стоны. Но даже сейчас страсть не угасла. Физическое удовлетворение потребовало еще большей близости. Кристофер перевернулся на бок и, оставаясь в горячей глубине, жадно прижал любимую к груди. Жажда обладания не знала границ.
Через некоторое время, счастливые и усталые, они встали с кровати, чтобы восполнить силы восхитительным холодным ужином. На столе ждали превосходные яства: пирог с дичью, салаты, спелый чернослив, пропитанные малиновой наливкой кексы. Влюбленные щедро запили еду шампанским, а два последних бокала взяли с собой в постель, где Кристофер произнес несколько весьма фривольных тостов. Беатрикс, в свою очередь, с удовольствием и нескрываемым интересом прикасалась холодными от шампанского губами к различным частям тела супруга и сравнивала впечатления. Они играли и смешили друг друга, а потом замолчали и, обнявшись, молча смотрели, как медленно догорают свечи.
