Прежде чем продолжить, Мередит вздохнула и провела по волосам пальцами с идеальным маникюром:
— Эти девушки одержимы, как говорит Бонни. В том смысле, какой в это вкладывают сейчас. Или они одержимы Мисао — кицунэ-женщины на это способы. Если мы найдем эти звездные шары или хотя бы один из них, мы заставим их убрать это все.
Елена отложила газету, потому что не могла смотреть в эти перевернутые глаза:
— А пока дела обстоят так, чем занимается твой бойфренд?
Впервые за весь диалог Мередит оживилась:
— Может быть, он уже в пути. Я написала ему о происходящем, и он единственный, кто велел мне увезти Бонни. — Она бросила извиняющийся взгляд на Бонни, которая подняла руки и возвела очи горе. — Он закончит свою работу на каком-то острове… Шинмей но Ума, кажется… и сразу поедет в Феллс-Черч. Такие вещи — специальность Алариха, и он не испугается. Даже если нас не будет несколько недель, Мэтт один не останется.
Елена повторила жест Бонни:
— Кое-что вам лучше узнать, пока мы не тронулись в путь. Я не могу помочь Бонни. Если вы ожидаете от меня чего-то, что я делала, когда мы сражались с Шиничи и Мисао, — не ждите. Я снова и снова пыталась задействовать свои крылья, но у меня ничего не вышло.
Мередит медленно сказала:
— Ну, может быть, Дамон что-нибудь знает.
— Может быть. Только не требуй от него ничего прямо сейчас. Что он точно знает, так это то, что Шиничи способен проникнуть в его мозг и забрать ею воспоминания. А может быть, и снова взять ею под контроль.
— Чертов лживый кицунэ! — выплюнула Бонни. В голосе звучали собственнические нотки, как будто Дамон был ее бойфрендом. — Шиничи поклялся, что не сделает этого…
— А еще он поклялся, что покинет Феллс-Черч в одиночку. Я верю в то, что Мисао рассказала мне о лисьих ключах, только потому, что она смеялась надо мной. Она не думала, что мы заключим сделку, так что она даже не пыталась врать или умничать. По крайней мере я так думаю.
— Вот поэтому мы здесь и собираемся помочь тебе освободить Стефана. И, если повезет, найти звездные шары, которые позволят нам контролировать Шиничи. Хорошо?
— Хорошо! — с жаром выдохнула Елена.
— Хорошо, — торжественно заключила Мередит.
Бонни кивнула:
— Боевые динозаврихи навсегда!
Они соединили ладони, образовав подобие колеса с тремя спицами. Елена вспомнила о днях, когда спиц было четыре.
— А Кэролайн?
Бонни и Мередит переглянулись. Потом Мередит покачала головой:
— Ты не захочешь об этом узнать. Точно.
— Я переживу. Точно. — Елена почти шептала. — Мередит, я ведь умерла, ты помнишь? Дважды.
Мередит все еще сомневалась:
— Раз ты не видела, что творится с Кэролайн, тебе незачем и знать об этом. Мы навещали ее дважды.
— Это ты навещала ее дважды, — возразила Бонни, — а мне во второй раз стало плохо, и ты оставила меня у двери.
— Я поняла, что могу потерять тебя, и извинилась, — Мередит замолчала, когда Бонни слегка ее толкнула, а потом продолжила: — В любом случае, это была не полноценная встреча. Я вбежала в комнату Кэролайн мимо ее мамы и обнаружила ее в гнезде — неважно, что это. Она что-то ела. Увидев меня, она захихикала и продолжала есть.
— И? — Елена не могла вынести повисшее напряжение. — Что это оказалось?
— Думаю, — жестко сказала Мередит, — это были червяки и слизни. Она растягивала их, и они корчились. И это еще не самое худшее. Чтобы это понять, надо было побывать там, но она ухмыльнулась мне и прорычала: «Хочешь кусочек?» И набила мне рот этой извивающейся массой, и заставила проглотить. Меня стошнило прямо на ковер. Кэролайн расхохоталась, и я убежала оттуда, подхватив Бонни… чтобы никогда не возвращаться. Но на полпути я поняла, что Бонни задыхается. У нее во рту и в носу были черви. Я умею оказывать первую помощь и вытащила почти всех, пока ее не начало рвать. Но…
— Не хотела бы я пережить это еще раз, — отсутствие всякого выражения в голосе Бонни говорило больше, чем самые ужасные слова.
— Я слышала, что родители Кэролайн уехали из дома, и я не могу их осуждать. Кэролайн уже есть восемнадцать. И еще… все хотят, чтобы кровь оборотня победила, потому что это гораздо, гораздо лучше, чем малах — или демон. Но если она окажется слабее…
Елена подтянула колени к подбородку:
— А миссис Флауэрс не может с этим справиться?
— У нее получается лучше, чем у Бонни. Ей очень помогает Мэтт. Я уже сказала, что они отличная команда. Когда миссис Флауэрс наконец поговорила с людьми двадцать первого века, они ей, кажется, понравились. И она постоянно практикуется в ремесле.
— Ремесле?
— Она называет так колдовство. Не знаю, насколько она хорошая ведьма, мне не с кем ее сравнивать.
— Ее косметика действительно волшебная, — твердо сказала Бонни, а Елена поддержала:
— Соль для ванны у нее чудесная.
Мередит бледно улыбнулась:
— Жаль, ее нет здесь. Вместо нас.
Елена решительно покачала головой. Теперь, когда Бонни и Мередит были рядом, она поняла, что никогда бы не пошла во тьму без них. Без них она была не просто как без рук, ей словно не хватало чего-то намного большего. Но теперь они были здесь, они готовы были рисковать жизнью за Стефана и Феллс-Черч.
Открылась дверь, и вошел Дамон. В руках у него были коричневые бумажные пакеты.
— Все уже попрощались? — Кажется, ему было непросто смотреть на гостей, поэтому он уставился на Елену.
— Не совсем… — Елена подумала, способен ли Дамон выбросить Мередит из окна пятого этажа, Наверное, лучше преподнести ему новость постепенно, частями.
— Мы едем с вами, — вмешалась Мередит, а Бонни добавила:
— Кстати, мы забыли собрать вещи.
Елена постаралась встать между Дамоном и девочками, но Дамон смотрел в пол.
— Это очень плохая идея, — мягко сказал он, — очень, очень, очень плохая.
— Дамон, не зачаровывай их! Пожалуйста! — Елена вскинула руки, пытаясь его остановить, и Дамон тоже поднял ладонь. Их руки соприкоснулись — и сплелись.
Удар током. Но приятный, — успела подумать Елена, а потом ей стало не до мыслей. Они оба отчаянно пытались разнять руки, но не могли. Дрожь сотрясала все тело Елены. Наконец они смогли разъединить руки, и оба синхронно обернулись к Бонни и Мередит, которые смотрели на них, пораженные. В глазах было подозрение. Глаза словно бы говорили: «Ага! А что это у нас тут?!»
Очень долгую секунду никто не говорил и не двигался. Потом Дамон серьезно сказал:
— Это не увеселительная прогулка. У нас просто нет другого выбора.
