— Но как его найти? — Елене очень понравилась идея контролировать Шиничи и Мисао.
— Са… — выдохнула Мередит и выдала одну из таких редких на ее лице улыбок: — по-японски это значит: «Ну… не хотелось бы говорить об этом. Черт, я на самом деле не могу сказать». Думаю, можем использовать это слово и в английском.
Елена непроизвольно улыбнулась.
— В других легендах говорится, что кицунэ можно убить грехом раскаяния или освященным оружием. Не знаю, что такое грех раскаяния, но… — Она переворошила свои вещи и вытащила револьвер — старый, но вполне исправный на вид.
— Мередит!
— Это один из двух пистолетов моего дедушки. Второй у Мэтта. Они заряжены освященными пулями.
— Господи, какой священник освятил пули?
Улыбка Мередит потускнела:
— Тот, который видел, что происходит в Феллс-Черч. Помнишь, как Кэролайн захватила контроль над Изобель Сайту, и что та с собой сделала?
— Помню, — напряженно сказала Елена.
— А ты помнишь, что Обаа-сан — бабушка Сайту — в юности служила в храме? Она была японской жрицей. Это она благословила пули, специально для убийства кицунэ, Видела бы ты, какой это страшный ритуал… Бонни чуть не упала в обморок.
— Ты не знаешь, как сейчас Изобель?
Мередит медленно покачала темноволосой головой:
— Лучше, но я надеюсь, она не знает, что случилось с Джимом. Она этого не выдержит.
Елена попыталась подавить дрожь. Изобель преследовали несчастья даже после того, как ей стало лучше. Джим Брюс, парень Изобель, провел с Кэролайн всего одну ночь, а теперь врачи говорят, что у него болезнь Леша-Нихана. Это была та самая ночь, когда Изобель истыкала себя ножом и разрезала себе кончик языка. Джим, красавчик и звезда баскетбольной команды, съел себе пальцы и губы. Елена считала, что они оба одержимы, и их увечья — еще одна причина, по которой нужно остановить близнецов кицунэ.
— Мы это сделаем, — громко сказала она и поняла, что Мередит держит ее за руки, как и Бонни. Елена выдавила слабую улыбку: — Мы найдем Стефана и остановим Шиничи и Мисао. Мы должны это сделать.
На этот раз кивнула Мередит. И добавила:
— Еще кое-что. Хочешь это услышать?
— Я должна знать все.
— Хорошо. Все источники утверждают, что кицунэ сначала захватывают девушек, а потом убивают парней. Способы есть самые разные. Они могут просто прикинуться блуждающим огоньком и завести тебя в болото, или столкнуть с утеса, или воспользоваться сложнейшей магией трансформации.
— Да, — глухо сказала Елена, — я поняла это из того, что случилось с тобой и Бонни. Они могут принимать любое обличье.
— Да, но всегда немного неточно. Главное, чтобы у тебя хватило ума это заметить, они не могут сделать идеальную копию. Но у кицунэ может быть до девяти хвостов, и чем хвостов больше, тем лучше они колдуют.
— Девять? Ужас какой. Мы даже не видели никогда кицунэ с девятью хвостами.
— Ну, все еще впереди. Они свободно переходят из одного мира в другой. Ах, да. Именно они охраняют Кимонские врата. Догадаешься, как переводится ото название?
— О нет.
— О да.
— Зачем Дамон потащил нас через всю страну, чтобы пройти через ворота, охраняемые лисами-оборотнями?
— Са… Когда Мэтт сказал, что вы едете куда-то в район Седоны, мы с Бонни пришли именно к такому выводу.
— Отлично, — Елена взъерошила волосы и спросила: — Еще что-нибудь?
Чувствовала она себя как натянутая до предела резиновая лента.
— Только одно. Надеюсь, тебе станет легче. Некоторые из них хорошие. Я говорю про кицунэ.
— Хорошие — в каком смысле? Хорошие бойцы? Хорошие убийцы? Хорошие лжецы?
— Нет, я серьезно. Некоторые из них — вроде как боги и богини, которые тебя испытывают, а если ты удачно пройдешь испытание — то награждают.
— Думаешь, стоит рассчитывать на встречу с такими?
— Не слишком.
Елена уронила голову на столик, где были разбросаны распечатки:
— Мередит, как мы собираемся с ними справиться, когда пройдем через Врата Демонов? Моя Сила не надежнее севшей батарейки. И там не только кицунэ, но и разные демоны и вампиры, в том числе древние. Что мы будем делать?
Она посмотрела подруге в глаза. В темные глаза, цвет которых она никогда не могла определить. К ее удивлению, Мередит не восприняла ее слова всерьез, а просто допила диетическую колу и улыбнулась:
— У нас еще нет плана А?
— Пока только идеи, ничего определенного нет.
— А у тебя?
— Кое-что для планов В и С. Поэтому станем действовать как всегда — будем стараться, ошибаться и мучиться, пока ты не придумаешь что-нибудь гениальное и не спасешь нас.
— Мерри. — Мередит моргнула. Елена не использовала это сокращение черт знает сколько лет. Девушки не любили эти клички и не употребляли их. Елена продолжила серьезным тоном: — Я очень хочу спасти всех — всех — от этих ублюдков-кицунэ. Я готова жизнь отдать за Стефана и всех вас. Но в этот раз под удар может попасть и кто-нибудь другой.
— Под пулю или кол. Я знаю. Бонни знает. Мы говорили об этом по дороге. Мы с тобой, Елена. Знай это.
Был только один способ ответить. Елена схватила Мередит за руки. А потом попыталась узнать новости об интересующем ее предмете — осторожно, как будто трогала больной зуб:
— А Мэтт… он… как он?
Мередит кинула на нее взгляд искоса. От нее ничего не могло ускользнуть.
— Он в порядке, только растерян. Постоянно просто пялится на что-то и не слышит, если с ним заговаривают.
— Он объяснил, почему уехал?
— Ну… Он сказал, что Дамон тебя гипнотизирует, а ты… ты не сопротивляешься. Но он мальчик, а мальчики ревнуют.
— Да нет, он прав. Я хотела поближе узнать Дамона, а Мэтту это не понравилось.
— Хммм… — Мередит смотрела из-под ресниц, едва дыша, как будто Елена была птичкой, которую нельзя спугнуть.
Елена засмеялась:
— Ничего страшного. Я так думаю. Просто… Дамону нужна помощь, даже больше, чем Стефану, когда он приехал в Феллс-Черч.
Мередит подняла бровь, но ничего не сказала.
— Я думаю, что Дамон гораздо больше похож на Стефана, чем он хочет показать.
Мередит подняла бровь еще выше. Елена посмотрела на нее, открыла рот раз или два.
— У меня проблемы? — беспомощно спросила она.
— Если ты так говоришь после недели, которую провела с ним в машине… тогда да. Но мы помним, что женщины — профессия Дамона. А он воображает, что влюблен в тебя.
— Нет, он на самом деле, — начала Елена, но вдруг прикусила губу, — господи, мы говорим о Далюне. Да, у меня проблемы.
