Она вытерла крошечный кусочек металла о невезучее алое платье и выбрала момент, чтобы глянуть вниз. Багровый солнечный луч осветил золотой в бриллиантах полумесяц, сверкнул на прижатых ушках и в зеленых александритовых глазах.
Копия первой половинки ключа, только мордочка смотрит в другую сторону.
У Елены подкосились ноги. Она держала в руках вторую половину ключа.
Елена поспешно вынула малюсенький мешочек из потайного кармана, пришитого за бриллиантовой вставкой на платье. Леди Ульма специально сшила этот мешочек.
В нем лежала первая половинка ключа, которую Елена ненадолго вынимала для Сабера и Талон, а теперь она засунула туда и вторую. И сразу же почувствовала, как мешочек странно зашевелился. Это что, две половинки ключа… соединялись?
В стену позади нее врезался черный клюв.
Елена, не раздумывая, упала и покатилась по земле, чтобы увернуться. Подняла руку к кармашку, убедиться, что мешочек остался на месте и не развязался, и с удивлением нащупала внутри предмет знакомой формы.
Не ключ?
Не ключ!
Мир вокруг Елены бешено закружился. Все потеряло смысл: и этот предмет, и ее собственная жизнь. Близнецы-кицунэ обманули их, одурачили глупых людишек и вампира, которые посмели бросить им вызов.
Никакого лисьего ключа не существовало.
Но надежда отказывалась умирать. Что там обычно говорил Стефан? Mai dire mai — никогда не говори «никогда». Зная, как это глупо, и все равно надеясь на чудо, Елена снова запустила пальцы в мешочек. Что-то холодное скользнуло на ее палец и там осталось.
Она поглядела вниз и замерла на секунду, не в силах отвести взор. На безымянном пальце блестело золотое, инкрустированное бриллиантами кольцо. Две стилизованные лисы переплетались, глядя друг на друга. У каждой лисы было два уха, два зеленых глаза из александрита и острая мордочка. И все.
Что за польза Стефану от этой безделушки? Кольцо не имело ничего общего с крылатыми ключами, изображенными на картинках с храмами кицунэ. Как украшение оно точно стоило в миллион раз меньше, чем они потратили, чтобы заполучить его.
Л затем Елена кое-что заметила.
Из глаз одной из лис исходил свет. Если бы Елена не смотрела на кольцо с такого близкого расстояния, и вокруг был бы не белый бальным зал, где все цвета предстают в истинном свете, она бы ничего не заметила.
Свет шел прямо на нее, как бы она ни поворачивала ладонь. Теперь он светил из всех четырех глаз прямо в направлении тюрьмы Стефана.
Надежда возродилась в сердце Елены, словно феникс, и мысленно унесла ее из этого лабиринта стеклянных комнат, Звучал вальс из «Фауста». Прочь от солнца, глубже в сердце города, туда, где был Стефан. Туда и были направлены лучи бледно-зеленого света из лисьих глаз.
Окрыленная надеждой, она повернула кольцо. Свет померк в глазах обеих лис, но, когда она повернула кольцо так, что вторая лиса была на одной линии со стеной тюрьмы, он снова замерцал.
Тайный сигнал. Сколько времени она могла бы владеть этим кольцом и ничего не подозревать, если бы она заранее не знала, где находится тюрьма Стефана?
Может быть, дольше, чем Стефану вообще оставалось жить.
Теперь нужно было только выжить до того момента, как она доберется до него.
39
Елена шагнула в толпу, чувствуя себя солдатом. Она не знала почему. Наверное, потому что она думала только о поисках, которые ей удалось завершить, оставшись при этом в живых. А может, потому что она получила раны, которыми могла гордиться. А может, потому что над ней кружил враг, который все еще хотел ее крови.
Придя к этой мысли, она подумала, что стоит удалить все мирное население. Можно отправить их в безопасный дом — ну, в пару десятков безопасных домов…
О чем она думала? «Безопасный дом» — это такая фраза из книжки.
Она не несла ответственности за всех этих людей, которые, по большей части, были идиотами. Которые стояли и, пуская слюни, наблюдали, как ее били хлыстом. Но несмотря на это, может, ей следовало все-таки убрать их отсюда.
— Блодыовед! — драматически завопила она, указывая на силуэт в небе. — Блодыовед на свободе! Это сделала она! — и продемонстрировала три рваные царапины на спине. — Она нападет и на вас!
Большая часть злобных криков касалась того, что теперь у Елены на спине появились отметины, но у нее не было настроения спорить. Был только один человек, с которым ей хотелось сейчас поговорить. Удерживая рядом Бонни и Мередит, она позвала.
«Дамон! Дамон, это я! Где ты?» В воздухе носилось множество телепатических сообщений, и Елена сомневалась, что он услышит ее.
Но наконец она почувствовала слабое: «Елена?.. Да… Держись поближе ко мне. Представь, что я тебя обнимаю, и я перенесу нас на другую частоту».
Держаться поближе к голосу? Но Елена представила, как крепко-крепко обнимает Дамона, держа за руки Мередит и Бонни. «Теперь ты меня слышишь?» На этот раз голос был гораздо яснее и гораздо громче. «Да. Но я тебя не вижу».
«А я тебя вижу. Я иду — БЕРЕГИСЬ!»
Слишком поздно она заметила огромную тень, пикирующую сверху. Она не могла двигаться достаточно быстро, чтобы увернуться от щелкающего клюва размером с целого крокодила.
Но Дамон мог. Появившись из ниоткуда, он сгреб ее, Бонни и Мередит и отскочил назад, покатившись по траве.
О господи! Дамон!
— Кто-нибудь ранен?
— Я в порядке, — тихо и спокойно сказала Мередит. — Полагаю, что обязана тебе жизнью. Спасибо.
— Бонни? — спросила Елена.
«Я в порядке. То есть…»
— Я в порядке. Но, Елена, твоя спина…
Дамон повернул Елену спиной к себе и уставился на раны.
— Это сделал… я? Я думал…
— Это была Блодыовед, — резко ответила Елена, оглядываясь в кружащую по темно-красному небу точку. — Она едва задела меня. У нее когти как стальные ножи. Мы должны бежать прямо сейчас!
Дамон положил обе руки ей на плечи.
— Вернемся, когда все успокоится.
— Никогда не вернемся! Боже, она приближается!
Краем глаза Елена заметила, как точка стала размером сначала с бейсбольный мяч, потом с волейбольный, потом уже с человека.
Они бежали со всех ног, оскальзываясь на траве, потом Дамон схватил Елену и закричал:
— Это моя рабыня! Если у тебя есть претензии к ней, разберись сначала со мной!
— А я Блодыовед, сотворенная богами, осужденная быть убийцей каждую ночь. Сначала я убью тебя, а потом съем ее, ворюга! — прохрипела она. — Двух ударов хватит!
«Дамон, я должна рассказать тебе кое-что!»
