Жанна напряглась, но стряхнуть с себя тяжелое тело парня не смогла. Резко отвернув голову в сторону, четко сказала, стараясь сладить с собственными чувствами, грозящими вот-вот выйти из-под контроля:
– Прекрати сейчас же!
Чувствуя себя обездоленным, Павел, тяжело дыша от нахлынувшего вожделения, просительно прошептал:
– Не сопротивляйся хоть сейчас, очень тебя прошу! Ничего плохого не случится, обещаю!
Не понимая сама себя, Жанна обескуражено затихла, и парень с удвоенным усердием продолжил исследование ее соблазнительного рта. Провел языком по контуру ее губ и понял, что ему нужно больше. Много больше. Сдерживаясь из последних сил, протянул руку вниз, на упругий холмик ее груди. Лифчика на ней не было, и его руку с ее телом разделял лишь тонкой ситец. Нежно сжал грудь, чувствуя, как под его пальцами возбуждающе напрягается сосок. Порадовавшись, что на ней легкий халатик, а не плотный спортивный костюм, что был в прошлый его приход сюда, обвел большим пальцем этот провокационно выпятившийся сосок.
Она прерывисто вздохнула и протестующее завертела головой, но он положил другую руку на ее волосы, не позволяя уклониться от поцелуя.
Жанна понимала, что это нужно прекратить, и немедленно, но впервые в ее жизни воля и здравый смысл, которыми она так гордилась, растворились в горниле мужской страсти, и она не знала, как же справиться с внезапно пробудившейся в ней женщиной.
Пока она боролась с чувственным притяжением, внезапно возникшем в жарких мужских объятиях, тело начало жить странной, неведомой ей прежде жизнью: оно горело, в животе появилась неприятная тяжесть, и от сосков, которые Павел попеременно ласкал своими горячими пальцами, во все стороны шли искрящиеся разряды.
Даже сквозь плотно закрытые веки неяркий свет единственной лампочки, почему-то став обжигающе ярким, кинжалом проникал в зрачок. И слух обострился так, что надсадное дыхание Новицкого и стук его сердца казались ей оглушительными.
Но вот он оторвался от губ и спустился ниже, целуя шею. Мокрые холодные волосы мазнули ее по лицу, приведя в чувство. Она распахнула глаза и попыталась сказать «нет». Но голос не повиновался, зацелованные губы не хотели складываться в обычные слова. Тогда она с силой столкнула парня с себя и странно хриплым, непослушным голосом скомандовала:
– Хватит! Уходи!
Не ожидая ничего подобного, тот слетел с кровати и чуть не упал, но в последний момент всё-таки извернулся и умудрился встать на ноги. Жанна с кривой ухмылкой подумала, что он как кот – всегда падает на лапы. Встав, он, не скрывая багровых пятен на щеках и вздувшейся ширинки, жестко сказал:
– Издеваешься?
Соскочив с кровати, Жанна лихорадочно запахнула ненадежный халатик и упрямо сказала:
– Мне этого не нужно, неужели не понятно?
Он издал неприятный смешок.
– Неужто в самом деле не нужно? Но как ты этого можешь знать, если ни разу не попробовала? – и направился к ней, не скрывая своих намерений.
Жанна метнулась к двери, широко распахнула ее и решительно потребовала:
– Уходи! Немедленно!
Проходившие по коридору любопытные студентки замедлили шаг, выясняя, что же случилось. Поняв, что лучше выполнить паническое требование Жанны, Павел неохотно забрал свою куртку и пошел к выходу, прикрываясь ею, как щитом. Возле Жанны притормозил, с тихой угрозой пообещал:
– Мы еще встретимся! – и вышел, широко шагая и мрачно глядя в пол.
Быстро закрыв за ним дверь, Жанна упала на стул, обхватив ладонями пульсирующие виски, не понимая, что это с ней было. Возбужденное тело горело огнем, дыхание прерывалось, будто она только что сдала кросс, в глазах мелькали огненные точки, прожигая мозг насквозь. Чтобы снизить накал страстей, приняла контрастный душ. Постепенно пламя, вспыхнувшее под его настойчивыми ласками, затихло.
Выбравшись из душевой кабинки, принялась вытирать голову пушистым полотенцем. Блуждающий взгляд упал на запотевшее зеркало, и она, вспомнив безрассудное появление Новицкого в окне, снова задохнулась от беспокойства. Она никогда раньше не подозревала, что парни могут быть столь напористыми. Если бы он ее любил, это было бы объяснимо, но чтоб до такого доводила обыкновеннейшая похоть? Это ж надо, лезть в дождь по водосточной трубе на пятый этаж, каждое мгновенье рискуя сорваться! Какой идиотизм! Нет, такой человек ей понравиться никак не может. Ей всегда нравились люди спокойные и рассудительные, как Александр.
Будучи человеком здравомыслящим, признала: другим девчонкам наверняка нравятся совершенные из-за них безумные поступки. И Павел это хорошо знает. Он вообще хороший психолог. Во всяком случае, в женской психологии разбирается неплохо, в этом она сама имела несчастье убедиться.
Обидчиво закусив губу, Жанна строго указала себе: она не такая. И сконфуженно признала: повезло, что ее сердце занято Александром, и на подобные выходки она не реагирует, иначе Павел поиграл бы с ней месяц-другой и вновь отправился на поиски новых пастбищ. А это очень, очень больно.
Поняв, что мысли зашли вовсе не туда, куда следовало, она раздосадовано подняла глаза и тихо ахнула. Из серебристого зеркального стекла на нее смотрела взлохмаченная девица с припухшими ярко-красными губами и совершенно пьяными глазами. Как вампирша, отведавшая свежей крови.
Что это с ней? Стало очень стыдно. Конечно, глядя на такую похотливую физиономию, Павел не поверил в ее искренность. И с внезапным отчаянием поняла: и правильно сделал. Еще немного ласк и напора, и она непременно уступила бы ему. Какой стыд! Ее спасло чудо.
Когда в понедельник из дома вернулась Юлька, привезя море домашних деликатесов, начиная от варенья и кончая домашними пирожками с мясом, Жанна долго сомневалась, говорить ей о случившемся или нет. И только поздно вечером, когда та уже засыпала, не вынесла тяжкого бремени, лежавшего на душе, и все рассказала.
Та села на кровати, закутавшись в одеяло. Молча выслушав рассказ подруги, покачала головой и сделала вывод:
– Здорово ты его зацепила! Я не слышала, чтобы раньше он вытворял что-то подобное. Сама знаешь, такого рода слухи по универу расходятся быстро. Но для него это просто озорство, и, в принципе, ничего не значит. Он не из тех, кто женится. Да и ты слишком молода для замужества. Что тебе сказать, даже не знаю. Попытайся как-нибудь продержаться этот курс, а дальше он окончит универ и смотается. Может, в армию возьмут, может, другую дурочку найдет, но сюда, я думаю, он наведываться будет не часто.
Она замолчала, а Жанна до боли закусила губу. Почему-то от Юлькиных слов стало так грустно, что захотелось плакать. Нахмурившись, напомнила себе, что она никогда не плачет, прогнала ненужные слезы, и попыталась заснуть.
Утром, с трудом вынырнув из горячечного сна, побрела в ванную. С опаской посмотрела в зеркало, ожидая повторения вчерашнего. Стекло отразило немного заспанное, но в общем вполне обычное лицо. С облегчением вздохнув, выполнила все обязательные гигиенические процедуры и вернулась в комнату. Поставила чайник, засунула в микроволновку привезенные Юлькой пирожки, и только тогда разбудила подругу. Зевая, потягиваясь и проклиная всё на свете, та побрела в ванную. Умывшись, немного пришла в себя, села рядом с Жанной. Взяв горячий пирожок, предложила:
