А уж как проводить свободное время, это, согласитесь, мое
личное дело.
В районе девяти вечера, вооруженный бутылкой шампанского,
коробкой конфет и букетом цветов, я позвонил в знакомую дверь. Жанна открыла и,
хихикая, втянула меня внутрь. На ней был полупрозрачный пеньюар, сквозь который
просвечивало черное кружевное белье.
— Может, сразу в спальню? — прошептала она,
прижимаясь ко мне.
Сами понимаете, что я не стал сопротивляться, и мы, минуя
гостиную, прошли в комнату, главным украшением которой служила огромная кровать
производства Испании.
Жанна рухнула на нее и приняла соблазнительную позу, я
мгновенно вылез из одежды и аккуратно повесил ее на стул.
— Ваня, — капризно протянула любовница, — ты
жуткий зануда! Видел, как в кино показывают? Она его зовет, а он рвет на себе
рубашку, швыряет брюки…
Я усмехнулся. Иди потом домой без пуговиц и в измятом
костюме, секундное дело пристроить одежду аккуратно.
— Ваня, — капризничала Жанна, — хочу
шампанского! С хлопком, ну же!
Я покорно взял бутылку. Ну отчего женщины, вместо того чтобы
сразу заняться любовью, начинают вести себя, словно избалованные пятиклассницы.
Сейчас мы будем пить шипучку, от которой у меня неизбежно возникает изжога,
потом закусывать ее липкими конфетами. Затем Жанна поставит эротическую, на ее
взгляд, музыку, прикроет торшер розовым платком и медленно выскользнет из
пеньюара. Слава богу, что пока у меня нет проблем с потенцией, иначе дама,
проделав весь нудный ритуал обольщения, могла бы остаться весьма разочарованной
конечным результатом.
Хорошо, что мне удалось отучить ее пользоваться индийскими
благовониями, а то Жанна постоянно норовила зажечь дымящиеся коричневые
палочки, распространяющие удушливую вонь.
Но хуже всего приходится после любовной игры. Во-первых, на
меня сразу нападает голод, очень хочется чего-нибудь простого: котлету,
сосиску, на худой конец бутерброд с колбасой. Но ничего подобного Жанна в
холодильнике не держит, а желание подкрепиться после любовных объятий считает
вульгарным. А во-вторых, недополучив необходимых калорий, я начинаю стихийно
засыпать. Жанна же может устроить истерику, услышав ровное сопение любовника, я
должен без устали говорить ей о своих чувствах.
Вечер покатился по проторенной дорожке. Шампанское, шоколад,
слащавое мурлыканье Иглесиаса, полумрак. Наконец меня допустили к телу. Я обнял
Жанночку и… раздался звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — подскочила любовница.
Надев халат, она вышла в коридор, я остался в спальне. Через
секунду она ворвалась назад с самым безумным видом.
— Это Григорий, скорей уходи.
Я вскочил на ноги.
— Куда?
— В шкаф, нет, туда нельзя, — заметалась
Жанна, — ой, он тебя найдет, он меня выгонит, ой…
Честно говоря, я тоже немного струхнул. Григорий человек
простой, особым воспитанием не обремененный, он не станет мирно пить чай на
кухне с амантом своей законной супруги, просто по-мужицки выстрелит в меня, и
все, прощайте, Иван Павлович.
— Сюда, — ринулась к балкону Жанна, — давай.
Я машинально повиновался и оказался на узком пространстве,
совершенно голый и босой, как в том сне. Через секунду распахнулась дверь, и
моя одежда, брошенная дрожащей ручкой, пролетев мимо, спланировала с седьмого
этажа. За ней последовали ботинки, барсетка, шампанское, конфеты, цветы…
— Ты еще тут? — прошипела Жанна. — Беги!
Скорей, не стой!
Ситуация сильно напоминала анекдот. Помните эту
замечательную историю? Внезапно из командировки возвращается муж, любовник, как
истинный мужчина, перекрестясь, выпрыгивает с девятого этажа, остается лежать с
переломанными костями и слышит сверху голос своей возлюбленной:
— Эй, чего задержался, отползай, отползай быстрей.
Я, правда, нахожусь сейчас на седьмом, но как-то все равно
меня не тянет броситься вниз.
— Давай, — шипела Жанна, — он в ванной руки
моет!
— Ну куда мне деваться?
— Прыгай!
— С ума сошла!
— Ты хочешь, чтобы Григорий меня выгнал?!
— Я не желаю умирать раньше времени.
— Поторопись, Гриша любит курить на воздухе, —
рявкнула моя любимая, захлопнула балконную дверь и задернула плотную штору.
Я посмотрел вниз. С детства боюсь высоты. И что прикажете
делать? Стоять на балконе голым довольно холодно и опасно. Вдруг Гриша сразу
схватится за сигареты? Что я ему скажу? Здрасте, мы водопроводчики. А если
мужик оторопело поинтересуется: «Отчего голый?»
Я что, должен ответить: «Боюсь испачкать одежду, поэтому
чиню унитаз на вашей лоджии обнаженным»?
Ну и какова моя дальнейшая судьба? Что останется от Ивана
Павловича, когда он шмякнется об асфальт?
— Дяденька, — прозвучал хриплый голосок, — а
чего ты там делаешь?
Я повернул голову. На соседнем балконе стоял мальчик лет
тринадцати. Его круглые глазенки смотрели на меня с невероятным любопытством.
— Курю, — поежился я.
— Голый?
— Да.
— А где же сигарета?
— Выбросил ее, — нашелся я, — вообще
баловаться табаком не советую, плохая привычка.
Внезапно мальчишечка погрозил мне пальцем:
— А не ври-ка! Ты пришел к тетке, что рядом живет,
только вы разделись, как ее муж вернулся.
— Ты слишком осведомлен для своего возраста, —
вздохнул я, поеживаясь.
Парнишка кивнул:
— Ага. У меня папка мамку так застукал и ушел, теперь
вдвоем с ней живем. И чего вы делать собираетесь?
— Честно говоря, не знаю, — признался я, —
может, ты чего придумаешь?
— Ща, — кивнул мальчик и исчез.
Я вновь остался в одиночестве и затрясся от холода. Глупо
рассчитывать, что ребенок поможет мне выбраться из идиотской ситуации.
Мальчонка вернулся, таща доску.
— Вот, — радостно оповестил он, — сейчас
положим ее между балконами, ты по ней и проползешь, Ваня.
— Откуда ты знаешь мое имя? — удивился я.
— Ничего я не знаю, меня Ваней зовут, — сообщил
неожиданный помощник.
— Будем знакомы, Иван Павлович, — церемонно кивнул
я.
