— Мобильный-то потерян, — вздохнул я.
— Ты еще не купил новый?
— Нет.
— Почему?
— Просто не успел.
— Отвратительно, — Нора перешла в верхний
регистр, — немедленно, прямо сейчас изволь приобрести аппарат!
— Боюсь, уже поздно, магазины, наверное, закрылись.
— Меня это не интересует, — припечатала
хозяйка, — купить, достать, украсть… Без разницы, откуда возьмешь сотовый,
но изволь иметь его и сообщить мне номер.
Выпалив это, она развернулась и унеслась по коридору. Да уж,
с женщинами частенько трудновато. Никаких разумных доводов они не слышат, даже
такие умные и удачливые, как Нора.
Покачав головой, я схватил аппарат и хотел соединиться с
Раисой, но телефон внезапно зазвонил. Я поднес трубку к уху, машинально сказал:
«Да» и вздрогнул.
Из наушника, словно острая иголка, в мозг вонзился голосок
Николетты:
— Вава!
— Слушаю, — безнадежно отозвался я.
— Имей в виду, только материнское сердце способно
прощать обиды, — затараторила маменька.
— Угу.
— Ты наговорил мне гадостей…
— Я? Когда?
— Ужасных, несправедливых, кошмарных…
Ну почему милые дамы столь любят превосходную степень!
Только что Жанна верещала: «Ужасно, кошмарно», теперь маменька…
— Но я сумела наступить на горло обиде и простить
тебя, — завершила выступление Николетта.
— Спасибо, — вздохнул я.
— Ты обязан сейчас же приехать ко мне! Такое расскажу!
Ах, не поверишь!
— Извини, я не могу, вечер расписан по минутам.
— У тебя нет времени?
— Абсолютно.
— На меня?!
— Извини, я на работе.
Воцарилось тяжелое, гнетущее молчание. Так перед сильной
грозой, перед сметающим все ураганом затихает природа.
— Нет секундочки для родной матери, — зарокотала
Николетта крещендо. — Не верю! Вава! Немедля приезжай!
— Ваня, — заорала Нора, — ты еще не уехал?
Сию секунду выметайся.
У меня закружилась голова. В правое ухо частит Николетта, в
левое бьет гневное сопрано Норы, и обе желают, чтобы я выполнял их указания!
— Хорошо, — неожиданно заявила Николетта, —
ладно, можешь не приезжать!
Я почувствовал прилив любви к матушке.
— Вот спасибо!
— Ох, как ты радуешься, что не увидишь меня, —
взвизгнула она. — Имей в виду, я обижена и не расскажу тебе то, что
знаю. — И она бросила трубку.
Я вытер лоб платком, нацелился пальцем на кнопку, но не
успел нажать ее, потому что вновь раздался звонок.
— Алло.
— Как ты разговариваешь со мной? — заверещала
маменька. — Что за манеры! Отчего грубо буркаешь «алло», хочешь намекнуть,
что я могла бы и не звонить?
— Я не знал, что это ты.
— Знал.
— Но откуда?
— Знал и схамил. Все. Вот умру, захочешь меня обнять,
да поздно будет. — Раздались короткие гудки.
Я уставился на «Панасоник». О господи, дай мне терпение!
Вновь звонок!
— Слушаю.
— И никогда не расскажу, что знаю! Мучайся!
Опять короткий гудок и звонок.
— Мне плохо, болит сердце, — заявила Николетта.
— Вызови врача.
— Ах вот как! Я умираю, а тебе все равно. — И она
опять шмякнула трубку.
Через секунду телефон вновь зазвонил.
— Алло! — рявкнул я, чувствуя, что терпению
приходит конец.
— Что ты так орешь? — завопила Жанна. — Еще
не выехал? Поторопись! Я не намерена сидеть в грязной забегаловке одна.
Отбой.
Грязная забегаловка?! Кафе в самом центре столицы, где за
чашечку кофе надо заплатить полтысячи!
«Дзынь-дзынь» — заверещал телефон.
— У меня инфаркт, — заорала Николетта так, что мои
барабанные перепонки прогнулись, словно паруса под напором тайфуна, — я умираю!
Изволь приехать сию секунду проститься со мной!
— Ваня, — подала голос Нора, — ты все еще не
уехал? Давай шевелись!
У меня потемнело в глазах. Я сунул телефонную трубку в
галошницу и выскочил на улицу. Свежий воздух слегка успокоил взвинченные нервы,
и до меня дошло, что я так и не позвонил Раисе. Ноги понесли меня было назад,
но я вовремя схватил себя за шкирку. Эй, стой, Иван Павлович, езжай-ка ты к
Жанне, быстренько объясни эгоистке, что больше не считаешь себя связанным с
ней, а потом возьми у бывшей любовницы мобильник и звякни Раисе. Впрочем,
просить сотовый следует до объявления о разрыве дипломатических отношений.
Потому что услыхав от меня: «Давай останемся друзьями», Жанночка рассвирепеет и
не даст трубку. И вообще, ну покажите мне хоть одного человека, который
ухитрился сохранить с бывшей любовницей теплые отношения? Кое-кто, впрочем,
старательно изображает таковые, но внутри каждого члена бывшей пары сидят
обида, ревность и еще много всякого.
Увидав меня, Жанна скривилась.
— Так и знала, что опоздаешь.
— Извини, я попал в пробку.
— Следовало выехать раньше!
— Будь добра, дай телефон.
— Зачем?
Вот хороший вопрос! Естественно, чтобы сейчас с его помощью
размешать сахар в кофе!
— Позвонить!
— Кому?
— Исключительно по работе.
— Возьми свой.
— Ты же вышвырнула его с балкона вместе с пиджаком.
Жанночка протянула крохотный мобильник ярко-красного цвета.
Ни за что бы не приобрел такой и даром бы не взял.
— У аппарата, — очень тихо донеслось из трубки.
— Можно Раису?
— Это я.
— Ваш номер мне дала Нелли Сергеевна, помните такую?
— Да.
— Можно к вам подъехать?
— Зачем?
