Поуговаривав себя минут пять, я встал и пошел по длинному
коридору, тянувшемуся за кухней. За первой попавшейся на пути дверью была
кладовка: банки, бутылки, пакеты, мешочки. Следующее помещение оказалось
прачечной. Целых три стиральные машины, куча подставок с развешанным на них
бельем, гладильная доска и утюг. Напротив располагалось хранилище вина. В
особых ячейках лежали бутылки, покрытые пылью. Кузьминский объяснил прислуге,
что протирать емкости нельзя, вино, как правило, плохо переносит тряску. Именно
поэтому в наших магазинах торгуют поголовно «убитым» вином. Настоящее «Божоле»,
«Бордо» и иже с ними путешествуют только лежа и в торговой точке никогда не
принимают стоячего положения. Хотите полакомиться настоящим вином, поищите
магазин, где оно уложено в подставку.
Следующая комната оказалась гардеробной, но тут, в месте,
где было достаточно холодно, висела в специальных антимолевых мешках лишь
теплая одежда: пальто, шубы, дубленки, куртки, плащи. На одной стене на полках
покоились шапки, шарфы, перчатки, шерстяные носки. Лариса Викторовна дотошно
следила за порядком. Все было вычищено и аккуратнейшим образом сложено.
Естественно, никакого платья тут не нашлось.
Я постоял в прохладном, сильно пахнущем апельсинами
помещении и пошел в покои Сергея Петровича.
Его личная гардеробная представляла собой двадцатиметровую
комнату, а набору одежды могла позавидовать любая кинозвезда. Костюмы висели в
идеальном порядке, обувь хранилась на специальных распорках, галстуков было
столько, что я даже растерялся, а еще куча белья, рубашки всевозможных
расцветок, носовые платки, майки, футболки, спортивные брюки и куртки… Но
платья, серо-жемчужного, с воланами и кружевами, не было.
Я вышел в сад и закурил. Куда подевался наряд? Я облазил
весь дом! Но тут взгляд упал на длинное окошко подвала, и я мигом сообразил,
что не посетил цокольный этаж.
Вниз вела узкая лестница. Осторожно ступая, я спустился в
ярко освещенное помещение. Так, что мы тут имеем? Во-первых, бассейн, затем
комната с выключенным летом отопительным котлом, потом каморка, забитая всякими
непонятными мне трубами, вентилями и никелированными штуками. Следующей шла
баня, вернее, их было две: сауна и так называемая турецкая; зал для отдыха,
бильярдная… Ни на что не надеясь, я толкнул последнюю дверь и увидел очередную
кладовку, забитую всяким хламом: тут лежали, по-видимому, абсолютно ненужные
вещи, которые у хозяина рука не поднималась выбросить.
У стены громоздился ящик, из которого торчали куклы,
которыми в свое время, очевидно, играла Беллочка. Здесь же стоял сильно
поцарапанный детский велосипедик, лежали какие-то помятые кастрюли с отбитой
эмалью. И уж совсем удивило меня огромное цинковое корыто, совершенно не нужное
в нынешнее время. Зачем Кузьминский хранит его? В доме стоят три стиральные
машины. Хотя бывшему советскому человеку свойственна запасливость, он в любой
ситуации, даже самой благоприятной и сытой, скопидомничает. В наших людях
твердо живет уверенность: спички, соль, масло — все может исчезнуть, как уже
бывало не раз.
Одна из моих знакомых, Регина Кутепова вышла замуж за
иностранца и отбыла в маленький городок, расположенный в горах Швейцарии. Войны
и голода в этой стране не знали несколько столетий, и население стало
посмеиваться над русской, которая велела пристроить к своему дому кладовку, где
хранила свечи, стратегический запас консервов, муки, растительного масла, чая,
кофе и сахара.
— Регина, — увещевали ее соседки, — не
занимайся глупостями, это в вашей Москве может начаться голод, а у нас никогда.
Но Кутепова только пожимала плечами.
— Запас карман не тянет, — отвечала она.
Естественно, на нее посматривали как на сумасшедшую и жалели
бедную.
А потом произошло совершенно непредвиденное событие. С гор
сошла мощная лавина и полностью отрезала крохотный городок от окружающего мира
на три недели! В связи с сильным снегопадом к населенному пункту не могли
пробиться спасатели, невозможно было и сбросить продукты с вертолета: над
домиками с красными крышами плотно стояли тучи. Местный супермаркет, продукты в
который каждое утро доставляли трейлеры, мигом опустел, в селении бы точно
начался голод, но тут наступил звездный час Регины. Все население, от мала до
велика, превознося ее хозяйственность, ело припасенные ею харчи и жгло свечи:
электростанция у них тоже вырубилась. Нашлись у Регины и нужные лекарства, а
когда она, вспомнив уроки гражданской обороны, лихо сделала укол соседу, у
которого заболело сердце, то просто стала национальной героиней.
Так что не спешите расставаться со старыми привычками,
вступая в новую жизнь, всякое может случиться, и в благословенной Швейцарии
пригодится запас керосина со спичками.
Я молча бродил среди хлама и в самом темном углу наткнулся
на кованый сундук. Сверху было окошко, в нем желтела бумажка, на которой
выцветшими от времени фиолетовыми чернилами было выведено: «Вещи моей бедной
жены Глафиры». Очевидно, Сергей Петрович, как и Петр Фадеевич, не смог вынести
на помойку одежду несчастной сумасшедшей. Я осторожно поднял тяжелый «язык»,
сундук оказался незапертым. Крышка со скрипом подалась вверх, в лицо мне
пахнуло тлением, и я увидел тряпье.
Сказать, что я не хотел в нем копаться, — это не
сказать ничего. С огромным трудом я заставил себя дотронуться до хлама и начал
перебирать старье. Спустя некоторое время мне стало понятно, что здесь сложены
еще и вещи Варвары. Одна часть платьев была сшита на женщину высокого роста,
худощавую, с плоским бюстом, другая — на невысокую, полную даму с пышной
грудью. Бог знает, почему Сергей Петрович не захотел избавиться от сундука. Я
бы лично отволок его на свалку, чтобы поскорей забыть о мрачных семейных
историях. Гора слежавшихся, издававших запах нафталина вещей росла на полу. В
самом конце мне попалось несколько детских ситцевых платьиц, а последней
обнаружилась совершенно измятая, почти пришедшая в негодность соломенная
шляпка. Я поднял ее, на дне белел довольно толстый пакет. Серого платья не было
и в помине.
Кое-как запихав назад тряпье, я, прихватив с собой пакет,
отправился в свою спальню. Там, развернув плотную бумагу, обнаружил письма,
написанные детским, неровным почерком.
«Дорогой папа Петя!
Я живу хорошо, в нашей комнате шесть девочек. Тут кормят три
раза в день, дают завтрак, обед и ужин. А конфеты и яблоки не покупают.
Пожалуйста, привези мне ирисок. Очень прошу! Может, заберешь меня на каникулы?
Лисочка».
«Дорогой папа Петя!
Я живу хорошо и учусь отлично, на одни пятерки, поведение
мое примерное. Здесь нас кормят, но конфет не дают, очень хочется шоколадку.
Возьми меня домой хоть на недельку, я буду стирать, убирать, готовить.
Лисочка».
«Дорогой папа Петя!
