Не так давно и он поступил со мной точно так же, преследуя свои эгоистические цели. Теперь моя очередь ответить ему тем же. Сзади сверкнула фотовспышка, увековечивая знаменательный момент.
Тамара командно взмахнула рукой, призывая меня перейти к решительным действиям. И я попыталась завопить:
– Свинья! Скотина!
Получилось плохо, всё-таки для более достоверного исполнения мне не хватало репетиций. Понимая, что базарные вопли – вовсе не мое амплуа, я драматически проговорила, старательно подражая голосам героинь древнегреческих трагедий:
– После этого нам вместе делать нечего!
Схватившийся за шумевшую голову Роман ничего не понимал. Он смотрел то на меня, то на безмятежно лежащую с ним девицу. Я с мелодраматическим пафосом добавила:
– Я ухожу! И не смей меня больше преследовать!
Пронин с трудом сфокусировал на мне растекающийся взгляд и невнятно пробормотал:
– Ты куда? Не смей никуда уходить!
Вот тут я уже без всякого актерства взвизгнула:
– Ты мне не муж и не смей указывать, что мне делать, а что нет!
Это утверждение было совершенно нелогичным, но я надеялась на то, что свидетели этого фарса не подозревали, что от почтенной роли жены Пронина я отказывалась сама и много раз.
Вопросительно посмотрела на режиссера этой эффектной сцены, безмолвно спрашивая, продолжать или можно опустить занавес. Тамара милостиво кивнула, и я, в последний раз театрально всхлипнув и приложив платочек к сухим глазам, кинулась по узкому длинному коридору к выходу.
Вылетев из коттеджа с черного хода, я сразу увидела скромный Жигуль синего цвета с Сиси за рулем. Рванув на себя дверцу, заскочила внутрь и нарочито громко, исключительно для прослушки, попросила:
– Не подбросишь до Рублевки, шеф? Мне там кое-что забрать надо…
Сиси понимающе кивнул головой и, вместо того, чтобы выехать на улицу, показал мне жестами, чтобы я достала из сумочки нужные вещи. Около нашей машины оказался какой-то невысокий плечистый парень, которому сумочка с оставшейся в ней прослушкой и была отдана.
Парень отправился направо по едва видимой среди высоких кустов тропке, а мы медленно поехали по чьим-то чужим дворам налево.
Через десять минут зазвонил сотовый, и Сиси осторожно спросил:
– Как дела? – выслушав ответ, нажал на газ и рванул на основную дорогу.
Гоня машину на предельной скорости, мой спаситель доложил:
– Всё в порядке! Крепыш собрал половину твоего сопровождения. Он сейчас мчит к Рублевке, за ним шпарит пара Пронинских машин с охраной. Еще по одной осталось у центрального входа и задней стороне коттеджа Якуниных. По всей видимости, ждут Пронина. Нам из них никто не мешает. Так что, если мы будем вести себя аккуратно, у нас всё получится.
Мне захотелось петь и смеяться. Уже не скрываясь, я с радостью его поблагодарила:
– Огромное спасибо, Сергей Семенович! Без поддержки вашей великолепной команды мне бы из этой медовой западни точно бы не вырваться!
Сдержанно посмеявшись, парень спросил:
– Лучше скажи, куда тебя подбросить. И учти, когда Пронин очухается, он этого так не спустит. Тамара ему не по зубам, но вот Вики придется уйти в подполье.
Мне стало не по себе, и я спросила:
– Здорово достанется?
Сиси посоветовал:
– Не бери в голову. Ничего страшного не случится, доказать-то что-либо сложновато. Пронин, кстати, никогда репутацией белокрылого ангела не пользовался, так что его пребывание в чужой постели ни для кого потрясением не станет. С ним и прежде это случалось. Придет с одной, а уходит уже с другой.
Стараясь смягчить возможные репрессии, я спросила:
– Сколько я вам должна за помощь?
Ответ меня удивил:
– Да нисколько. Не попадись только ему снова. Второй раз мы тебя вытягивать не будем. И не потому, что не захотим, а потому, что не сможем. Так что смотри. К тому же искать Пронин тебя будет серьезно, и мой тебе совет: залегай на дно как можно скорее.
Что ж, я и без этого знала, что времени для маневра у меня мало. Но насколько мало?
– А когда он очухается?
– Ему подбросили в вино довольно сильный алкалоид, так что в себя он придет не раньше завтрашнего вечера. Если, конечно, его домочадцы не обратятся за медицинской помощью. Тогда – завтра утром.
Поскольку в штате у Романа имелись и медики, та же Марина, и не только она, то в моем распоряжении оказался только один вечер. А если к розыскам подключится и Вадим, одной из главных, если не главнейшей, задачей которого является мое присутствие в доме Пронина, то времени у меня и вовсе в обрез.
Снова прозвенел звонок, и выслушавший очередной доклад Сиси довольно воскликнул:
– Молодец! Здорово!
Обернувшись ко мне, пояснил:
– На шоссе одна машина ушла в обход, видимо, решив встретить тебя у самого дома на Рублевке. А от оставшейся Крепыш легко ушел. Твою сумку с прослушкой он выбросил в канаву.
Я даже глаза от восторга закрыла. Эх, такой промах Пронин Попову точно не спустит. Это ж надо поверить, будто я гоню в Рублевку! А всё потому, что у нас с Вадимом разные в жизни приоритеты. Он считает, что для меня деньги – самое главное, и то, что я просто не захочу забрать подаренные мне драгоценности, выше его понимания.
Поблагодарив Сиси, я, не говоря ему, куда собираюсь отправиться дальше, попросила притормозить возле станции метро. Он довольно покивал.
– Правильно. Чего не знаешь, о том и не проговоришься.
Пожав ему на прощанье руку и в благодарность за помощь оставив на сиденье приличную пачку банкнот, я вышла. Купив в подземном переходе перед эскалатором вместительную, ничем не отличающуюся от других дамскую сумочку, я бросила в нее пакет с деньгами, предварительно переложив несколько тысяч в кошелек на мелкие расходы.
Проделала я всё это в кабинке женского туалета, чтобы обезопасить себя от разного рода неприятностей. Потом поехала на Преображенку к Шуре.
Чтобы не засветиться раньше времени, я даже звонить ей не стала, поэтому представляю, какой для нее был сюрприз, когда в домофоне раздался мой голос с просьбой впустить меня в подъезд. К ее чести, она без расспросов открыла дверь и уже через пару минут я попала в ее крепкие объятья.
На мое счастье, дома не оказалось ни Насти, ни моих мальчишек, уж очень не хотелось мне с ними объясняться. К тому же чем больше людей знает о моем здесь пребывании, тем хуже для меня. Племянница – та вообще ни от кого встречу со мной скрывать не будет. Так что мне редкостно повезло.
Золовка тормошила меня, несвязно расспрашивая:
– Где ты была? Парни ничего путного сказать не могут, из твоих с ними телефонных разговоров и вовсе ничего не поймешь. И почему мне даже в гости-то к тебе прийти нельзя?
