– Супруг никогда ничего не забывает, – улыбнулась
Лида, – он хирург, работает в одной из местных клиник. Мой Вацлав
великолепный специалист, он у всех нарасхват, вот сейчас, например, отправился
в Мюнхен, его пригласили делать операцию.
– Так приятно, что вы сохранили нормальные человеческие
отношения, – улыбнулся я, – по нынешним временам это очень большая
редкость. Вы так хорошо говорили о бывшем муже!
Лида вытаращила глаза:
– С какой стати вы решили, что я в разводе? Мы с
Вацлавом живем душа в душу.
– Я не о нем сейчас веду речь.
– А о ком? – еще больше удивилась Московская.
– О вашем первом супруге.
Лида рассмеялась:
– Вацлав – мой единственный муж. Я довольно долго не
могла найти себе спутника жизни, но потом бог вознаградил меня за все мучения.
Вацлав замечательный человек, гениальный хирург.
Я улыбнулся:
– Лидочка, нет ничего тайного, что не стало бы явным.
– Вы о чем? – осеклась Московская.
Я покачал головой:
– Право слово, не стоит так глупо врать. Первый раз
замуж вы выскочили давно, назвать вам имя того счастливчика?
Лида привалилась к стене.
– Стриженов Михаил Юрьевич, – продолжал я. –
Лида, ведь я предупредил вас, что служу детективом. Соседи по дому и коллеги по
работе поверят госпоже Московской на слово. Я, несмотря на некоторый цинизм,
тоже склонен доверять людям, но обязан подтвердить информацию. Один запрос в
соответствующие структуры – и вся правда как на ладони. Говоря суконным языком,
я теперь знаю, что господин Стриженов и госпожа Московская заключали брак, о
чем в книге записи актов гражданского состояния сделана запись под номером…
Вот, увы, цифры не помню, но, если хотите, могу при вас позвонить в Москву.
Внезапно Лида бухнулась на колени, по ее лицу потекли черные
от туши слезы.
– Иван Павлович, – зашептала она, давясь
рыданиями, – не губите меня, умоляю. Пощадите!
Я категорически не переношу женских слез. Стоит мне увидеть
плачущую даму, как я сразу теряюсь и начинаю утешать ее. Большинство моих
любовниц, зная об этой особенности, мигом начинали эксплуатировать ее. Умом-то
я прекрасно понимаю, что меня, говоря языком современной улицы, «разводят», но
поделать с собой ничего не могу. Едва заслышу всхлипывания – готов на все.
– Ну-ну, милая, – сказал я, пытаясь поднять
Лиду, – я не хочу причинить вам неприятности, просто решил задать еще пару
вопросов.
Но Лида не слышала меня. Она вцепилась в мои колени,
замотала головой, закашлялась, потом что-то бессвязно залепетала:
– Миша… никогда… Вацлав… не хочу… шантаж… деньги.
Кое-как оторвав Московскую от себя, я дотащил ее до гостиной
и усадил на диван. Нашел в баре бутылку коньяка, плеснул в бокал и почти силой
заставил Лиду выпить.
Как я и предполагал, истерика быстро стихла.
– Спасибо, – прошептала хозяйка, – мне уже
лучше.
Я сел рядом, обнял ее за плечи и тихо спросил:
– Лида, вы попали в какую-то неприятную историю?
– Да, – ответила Московская, – в ужасную,
совершенно безвыходную.
– Расскажите, что случилось, вдруг я смогу помочь.
Хотя, наверное, и сам знаю ответ на вопрос. Несколько лет назад вы по глупости
выскочили замуж за Стриженова, он вас попросту обаял, зная, что вы являетесь
дочерью успешных родителей.
Лида тяжело вздохнула, но ничего не сказала, а я спокойно
продолжал:
– Потом вы поняли, что из Михаила Юрьевича такой же
муж, как из чайника ракета, развелись, встретили Вацлава, создали новую семью и
уехали в Ковальск. Так?
Лида снова промолчала, она сидела прямо, устремив взгляд в
окно, за которым начинали сгущаться сумерки.
– Вы думали, – вещал я, – будто прошлое
крепко похоронено, спрятано под спудом. И решили не рассказывать Вацлаву о
первом браке. Лично мне кажется, что делать тайну из этого глупо, кто-нибудь из
знакомых может случайно проговориться. И потом, ваш муж, очевидно, понял, что
до встречи с ним у вас был мужчина. Ничего постыдного в этом нет, на дворе не
Средние века, и мы, слава богу, живем не в исламской стране, чего вам бояться?
Лучше сообщить мужу правду, ведь ложь может обидеть его или, еще хуже, вовлечь
вас в неприятности. Собственно, так и вышло. Михаил узнал, где вы живете, и
начал шантажировать, ведь верно?
Лида вынула из кармана брюк платочек, аккуратно промокнула
глаза и сказала:
– Так, да не так. С простым шантажистом я бы
справилась. Тут же… Ладно, видно, придется рассказать правду. Принес же вас
черт на мою голову, хотя вдруг действительно поможете мне выкарабкаться.
– Обязательно, – заверил я ее, – если пойму,
в чем дело.
Лида еще раз промокнула глаза и начала рассказ. Ее родители
и впрямь были обеспеченными людьми: дом полная чаша, машина, дача. Единственную
дочь мама с папой обожали, дали ей великолепное образование. Лидочка с детства
проявляла художественные наклонности, поэтому она сначала училась в
специализированной школе, потом в Строгановском училище, а после получения
диплома отец, имевший самые разносторонние связи, пристроил дочку в фирму,
которая делала на заказ ювелирные изделия. Работа была творческая, Лиде очень
нравилась, и жизнь казалась ей прекрасной. Но потом случился черный день, когда
ее мама с папой решили уехать на выходные в Подмосковье. Родители звали дочь с
собой на дачу, но Лидочка в тот день решила сходить с подружкой в кино, поэтому
осталась в городе.
Ужасная весть настигла ее в понедельник. Кто-то из местных
хулиганов решил ограбить их загородный дом. Почему преступник полез на дачу,
где спали хозяева, в выходной, осталось неясно, наверное, он был попросту пьян.
Впрочем, скорей всего, лихих людей оказалось несколько. Они убили родителей
Лиды, разгромили дом и скрылись. В милиции завели дело, но так никого и не
нашли.
Целый год потом Лида провела как во сне, она беспрестанно
ругала себя за то, что не поехала с родителями. Скорей всего, бандиты не
пожалели бы и ее, но это не пугало Лиду. Лучше уж погибнуть вместе с мамой и
папой, чем жить так, совсем одной, никому не нужной.
Потом у хозяина фирмы случился день рождения. Желая
повеселить начальство, сотрудники решили пошутить и сделали заказ в конторе,
которая специализируется на поздравлениях детей.
