Беда в том, что человека никто не может заставить уцепиться
за жизнь, он сам должен найти то, что удержит его в этом мире. Некоторые люди
вслух говорят: «Ах, на кого я покину детей!», думают: «Вот умру, они попляшут,
вспомнят маму, обольются слезами, да поздно будет».
И что происходит дальше? Ладно, не будем об этом. Иржи же,
полюбив Борю, понял: без него брат пропадет и… выздоровел.
Ужасное горе, болезнь младшего сына, обернулось счастьем для
старшего. С того дня Ирина стала фаталисткой, она поверила в судьбу и считала
себя редкой счастливицей.
Потом умер Карел, сразу стало хуже с деньгами. Но Ирина не
унывала. Она продала большую квартиру, купила маленькую, там же, в Праге, взяла
надомную работу, и жизнь наладилась. Иржи закончил институт, стал ученым, издал
несколько книг, в семье опять появились деньги. Вондрачковы купили просторные
хоромы. Ира пару раз спрашивала у старшего сына:
– Отчего ты не приводишь девушек?
– Не вижу достойной, – улыбался Иржи, –
такой, как ты.
Так они и жили, вполне довольные друг другом, радуясь мелким
успехам Боречки. Иржи исполнилось тридцать, он так и не женился. Ирина
перестала тревожиться о его судьбе. Может, оно и к лучшему – жить холостяком,
еще неизвестно, какая девица придет в семью.
Летом Иржи и Ирина любили ездить в Крым. Конечно, они могли
отправиться куда угодно, хоть в ту же Турцию или в Египет, но предпочитали
отдыхать в России. Иржи свободно владел русским языком, не испытывал никаких
трудностей в общении, Ирина была подвержена приступам ностальгии, которые очень
хорошо лечились такими поездками. Боречку, естественно, брали с собой. Крым
славится санаториями, в которых оказывали действенную помощь людям с проблемами
опорно-двигательного аппарата. И матери казалось, что Боре после таких вояжей
становится намного лучше. «Крымские каникулы» были самым любимым временем года
для Ирины, она и предположить не могла, что именно Крым станет тем местом,
которое она будет с ужасом вспоминать всю дальнейшую жизнь.
Пару лет назад семья, как всегда, в июле, приехала в
санаторий. Первая неделя пролетела незаметно. Двенадцатого числа, день этот Ира
запомнила навсегда, Иржи после завтрака отправился с группой отдыхающих в одну
из бухт. Ирина осталась на пляже.
К обеду туристы не вернулись, но это не насторожило мать. До
бухты следовало добираться на катере, на море внезапно началось волнение.
Скорей всего, суденышко просто не отправилось в обратный путь – капитан ждал
улучшения погоды.
Группа мрачных, молчаливых людей вернулась в санаторий лишь
около полуночи. Встревоженная Ирина сразу поняла, что Иржи среди приехавших
нет, и спросила:
– А где мой сын?
Лучше бы ей никогда не слышать ответа. Экскурсанты при виде
Ирины мигом разбежались по своим номерам, а их руководитель, сильно побледнев,
рассказал следующее. Капитан катера, не обратив внимания на разгулявшиеся
волны, все же рискнул отправиться в путь. Это решение оказалось фатальным.
Легкая посудина перевернулась, люди начали тонуть. К счастью, недалеко от места
катастрофы дежурил корабль пограничников, поэтому основную массу экскурсантов
вместе с незадачливым экипажем выловили. Недосчитались только Иржи. Сейчас
парня усиленно ищут, но, если принять во внимание тот факт, что несчастье
случилось в четыре часа пополудни, шансов обнаружить его живым почти нет.
Думаю, всем понятно, что пережила Ирина, услыхав это
известие. На следующие сутки водолазы доставили в морг тело парня, море все же
отдало свою жертву. Ира вместе с Борей вернулись в Прагу. Вондрачкова
похоронила старшего сына, провела пару месяцев словно под наркозом, а потом
задумалась: как жить дальше? Друзей, способных помочь, у нее не имелось. Ирина
из-за Бори вела очень уединенный образ жизни. Она не любила приглашать гостей,
сама же, боясь надолго оставлять сына одного, тоже ни к кому не ходила. Иржи не
приводил к себе приятелей, не хотел нервировать брата, семья жила автономно от
остального мира. Поэтому, когда произошло несчастье, Ирина поняла: она осталась
одна во всем мире, никому, кроме Бори, не нужная. И их ждут тяжелые, голодные
годы. На семичасовую ежедневную работу ей не устроиться. Во-первых, Ирина уже
немолода и не представляет никакого интереса на рынке труда, а во-вторых, и это
главное, Борю нельзя оставить одного больше чем на час. Сиделку тоже не нанять,
за ее услуги потребуется много платить, Ирине не найти столько денег. Оставался
один выход, как когда-то после смерти мужа Карела: продать большие апартаменты,
купить крохотную квартирку, а полученную разницу осторожно, считая каждый грош,
проживать.
Ирина обратилась в риелторскую контору и стала выбирать
жилье. Как назло, ничего достойного не попадалось, но она не унывала, верила,
что в конце концов опять повезет.
Потом случилась неожиданное. Вечером в квартире Ирины
раздался звонок. Она посмотрела в «глазок» и увидела молодого мужчину с тортом
в руке. Решив, что незваный гость ошибся дверью, Вондрачкова спросила по-чешски:
– Вы к кому?
– Мне бы Ирину Леонидовну увидеть, – на чистейшем
русском языке ответил ровесник Иржи.
Изумившись еще больше, Вондрачкова открыла дверь.
– Здрасте, – белозубо улыбнулся парень, – я
Сережа, можно войти?
Как упоминалось выше, Ирина Леонидовна не любила
посторонних, она уже собралась сурово отказать гостю, но тут раздалось
покашливание, в прихожую выполз Боречка.
Одна из причин нелюбви Вондрачковой ко всему человечеству
крылась в поведении людей, которые, увидев Борю впервые, шарахались от него
подальше. Люди боялись поздороваться с инвалидом за руку. Это, безусловно,
ужасно глупо. Детский церебральный паралич не передается воздушно-капельным
путем. Но так уж устроены обыватели. Сифилитику, туберкулезнику или больному
гепатитом, то есть личностям, внешне ничем не отличающимся от остального
населения, они спокойно пожмут руку, а несчастному инвалиду никогда. Чтобы не
видеть на лицах посторонних ужас, смешанный с гадливостью, Ирина Леонидовна
предпочитала проводить время с Боречкой вдвоем.
Вондрачкова хотела захлопнуть дверь перед носом у гостя, но
Сергей неожиданно сказал:
– А вы Боречка! Именно таким я вас и представлял. Вот
возьмите. Вы любите сладкое?
Дрожащая рука Бори с трудом удержала коробку с тортом.
– М-м-м, – протянул калека.
– Вот и здорово, – кивнул Сергей, – это
суфле, я хотел сначала безе купить, но потом передумал, решил, оно для вас
слишком рассыпчатое, есть неудобно.
Боренька счастливо засмеялся, он и в самом деле был огромный
любитель сладкого, и безе Ирина Леонидовна ему никогда не давала из соображений
безопасности. Запеченный взбитый белок легко крошится, и им запросто можно
подавиться.
