– Ох, не понравилась мне эта идея с прятками, не
понравилась, – забубнил Макс, – нутром почуял, что дело плохо. А уж
когда Петер позвонил и рассказал, что в Ковальске неслыханные дела творятся,
мне совсем поплохело. Да в этом болоте много лет ничего не случалось, а тут!
Одна вены себе перерезала, вторая от инфаркта умерла, третья под мотоцикл
попала! Ну я и решил к тебе махнуть, у нас с чешским МВД соглашение, мы,
сотрудники милиции, без визы туда летаем. Я только Петера попросил: «Приставь к
Ване соглядатая, чтобы в случае чего ему помог». Вот этот человек и увидел, как
ты из фляжки хлебнул и упал, а твой собеседник скрыться хотел. Он его и
задержал. Мы прилетели, когда ты уже в больнице был. Знаешь, что тебя спасло?
– Теперь понимаю, кто сопел у меня за спиной, –
протянул я, – а что спасло, не знаю.
– Хилость организма, – сказала Нора.
– В каком смысле?
– Да в прямом, – пояснил Макс. – В чем
коварство этого яда? Он убивает медленно, часа два– три. Были случаи, когда
люди погибали через сутки. Пока яд «работает», жертва чувствует себя неплохо,
ну разве что бывает мелкое недомогание, голова побаливает, желудок, а потом бац
– и все! Если человека «промыть» в первый час после приема яда, он выходит из
ситуации без последствий, только на этой стадии никто к доктору не бежит,
потому что ничего не ощущает. Лена, попробовав яд, умерла быстро, через полтора
часа, врачи установили инфаркт. А тебе сразу стало плохо, наблюдавший за тобой
сотрудник сообразил, что во фляжке отрава. Сначала он скрутил Кольского, потом
вызвал подмогу и врачей. Собственно говоря, это все.
– А Норе как удалось прилететь? – пробормотал я.
Макс и Элеонора снова переглянулись.
– У женщин свои секреты, – ответила
хозяйка. – Впрочем, если этот ответ тебя не устраивает, объясняю: не имей
сто рублей, а имей сто друзей.
– Но я бы заметил, – крякнул Макс, – что в
данном конкретном случае вам пригодилось все – и рубли, и друзья!
– Значит, Михаил Стриженов не виноват, – вырвалось
у меня, – он никого не убивал?
– Не убивал, но виноват, – загадочно ответил
Петер.
– В чем?
– Ну, в частности, в похищении людей.
– Кого же он похитил?
Троица, сидевшая напротив меня, опять переглянулась.
– Мы что же, не сумели выполнить поручение
Бугаева, – не успокаивался я, – не нашли Стриженова? Где же он?
– Да все время рядом был, – заржал Макс, – в
шаге от тебя.
– В смысле? – оторопел я.
– Без смысла, – рявкнула Нора, – просто
рядом! Не понимаешь?
– Нет, простите.
– О боже, – закатила глаза Нора, – ну,
подумай, кто постоянно тусовался около тебя в Ковальске?
– Николетта?
– Ваня!
– Кока???
– Иван Павлович!!!
– Эстер, – стоял я на своем, – ей-богу,
больше никого.
– Правильно, молодец, – кивнул Макс, – наконец-то
догадался. Именно Эстер.
– Эстер? – повторил я. – Но она…
– Михаил Юрьевич Стриженов, – закончила за меня
Нора.
Я замер с раскрытым ртом. Потом в мозгу забрезжила догадка.
Вот почему дама так устрашающе красилась. Волосы – это парик, грудь накладная,
но…
– Нет, – вырвалось у меня, – она же
встретилась с Кокой и Николеттой в лазне, в женской раздевалке, а там все
голые.
– Неправда, – покачала головой Нора, – они
столкнулись в кафе. Эстер к ним подошла, завязалась беседа. Стриженов сразу
понял, с кем имеет дело, он искал таких женщин, чтобы выполнить задуманное, и
преуспел.
– Но Кока с Николеттой уверяли меня, что знают Эстер
давно.
– Михаил запудрил им мозги, он лихо жонглировал
известными именами, – пояснил Макс. – Извини, конечно, Ваня,
Николетта тебе мать, но она, как бы это выразиться…
– Дура, – заявила Нора, – стоеросовая идиотка
и законченная снобка, впрочем, Кока еще хуже. Они сразу приняли Эстер за свою.
Я вспомнил, как Эстер при мне ловко добилась своего,
упомянув имя актера Стефана Вольского. Стоило ей сказать, что его она знает и
что он обожает пиво, как обе снобки ухватились за кружки.
– Значит, про умершего сына и племянниц тоже
неправда! – вскипел я.
– Ага, – закивал головой Макс, – одна брехня.
Михаил – гениальный манипулятор, не ты один попался на его штучки. Может, это
тебя утешит.
– Но зачем он везде ходил с нами?
– Сначала прятался от того, кто его ищет. По условиям
пари, Михаил не знал имени «охотника», потом стал скрываться от Кольского.
Знаешь, что задумал Стриженов?
– Он пообещал Коке и Николетте резкое омоложение у
целительницы, – сдавленным голосом сообщила Нора. – Завез дурех в
село, запер в подвале и ушел, прихватив их паспорта.
– Зачем они ему?
– Стриженов страшно боялся Кольского. Когда он понял,
что Ирина Леонидовна не станет ему помогать, страх перешел в ужас. Михаил так и
не узнал, где Сергей прячет кубышку с наличностью, ему достались лишь двадцать
тысяч баксов от Светы. Наплевав на деньги, Стриженов решил уехать из Ковальска
под видом женщины. Но у него не было документов на женское имя. Вот парень и
задумал, прихватив паспорта Коки и Николетты, поэкспериментировать со своей
внешностью, чтобы посмотреть, под кого он лучше сумеет подделаться.
– Так вот почему Стриженов переворошил обувь у Карелии
Яновны, – осенило меня, – он искал себе туфли.
– Точно, – кивнул Петер, – он опасался идти в
магазин, нога у него непривычно маленькая для представителя сильного пола,
тридцать девятый размер, но совершенно мужская по строению, широкая. Знаешь,
как это ни странно, но по ступне сразу понятно, кто перед тобой. Конечно, он
перестраховался, боялся, что продавщицы начнут шептаться. К Лиде Московской
Михаил пришел в своем нормальном виде. Ему и впрямь было негде жить.
– Он жил не в «Элишке»?
