– Да… Новая среда, это всегда интересно. Сама работа, может быть, и не так… захватывает, но вполне нормальная, – Паула, старалась говорить как можно нейтральнее.
Некоторое время Ральф сидел, разглядывая Паулу. Это ее нервировало, она переводила взгляд с одного предмета на другой, стараясь на чем-нибудь сосредоточиться. Взгляд остановился на киноафише: «Гражданин Кейн» Орсона Уэллса в дешевой рамке из «ИКЕА».
– Лучший в мире фильм, – сказал Ральф. – После «Приемной», конечно.
Было сложно понять, шутит он или нет. Паула обернулась и посмотрела на Ральфа, заставляя себя выдержать его взгляд. Снова прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил.
– А если я предложу тебе работать у меня? – Ральф пристально смотрел на Паулу, стараясь уловить ее реакцию.
– То есть? – Паула не поняла вопроса. Она вспомнила звонки, на которые никто не отвечает, – может быть, ему нужен администратор? Или новый ассистент?
– Актрисой.
Он не отводил глаз, Паула глупо уставилась на него:
– Как это? Я не актриса.
– Кристина Валлен тоже не была актрисой.
Паула вспомнила женщину, которая играла медсестру в «Приемной». Она хорошо играла. Очень хорошо.
– И насколько мне известно, это ни у кого не вызвало возражений – ни у публики, ни у критиков, – самоуверенно продолжал Ральф.
– Но я не умею играть роль, – отозвалась Паула.
– Нет, конечно. Мне не нужны актеры, которые «играют роль». В этой стране крайне мало актеров, которые могут не «играть роль», – последние слова он произнес с отвращением. – Поэтому я предпочитаю работать с непрофессионалами. Ну, за исключением некоторых случаев.
Паула не знала, что сказать. Ее опередил Ральф:
– Я, конечно, не могу обещать тебе роль, но мне очень хотелось бы, чтобы ты снялась в пробах.
– Ясно… но почему я?
– Потому что у тебя есть… – он посмотрел на нее еще более пристально, если это было возможно, – …обаяние! – закончил он и улыбнулся – впервые с самого начала разговора.
Паула почувствовала, что краснеет, и поспешила направить разговор в другое русло:
– А что это за фильм?
Ральф просиял:
– Он называется «Билет», по крайней мере пока. Это история о возможности вернуться домой, примириться с прошлым.
– Ясно, – осторожно произнесла Паула.
– Пожилая женщина получает знак свыше: она должна разыскать дочь, которую бросила новорожденной более двадцати пяти лет назад. Она сделала это по настоянию мужчины, который хотел ее, но не ребенка. Знак свыше – это конечно же ее внутренний голос, который находит выражение в образе Бога. – Ральф серьезно смотрел на нее, и Паула решила не говорить, что история кажется ей крайне банальной. В ответ на ее невысказанные размышления Ральф продолжил: – Это простая история, но я хочу показать, что происходит с людьми, которые пытаются жить, не соприкасаясь со своим прошлым.
Паула решилась задать вопрос:
– И что с ними происходит?
– Они пытаются компенсироваться. Женщина ударяется в религию, чтобы справиться с собой и компенсировать утрату, а дочь, которой приходится бороться не только с утратой, пытается ограничить себя и свою неосознанную злобу, заставляет себя приспосабливаться ко всем и ко всему. Она просто хамелеон! – Ральф умолк на мгновение, словно обдумывая только что сказанное. – Фильм будет веселый! – добавил он со смехом.
Паула предположила, что он иронизирует.
– И что же я…
– Дочь.
– Но это ведь, должно быть… – Она не закончила фразу.
– …одна из главных ролей, да, – кивнул Ральф. – Но, как я уже говорил, это всего лишь пробы. С небольшим опозданием – съемки начинаются через два месяца. Мать будет играть Генриэтта Польсон. Мы пробовали разных девушек на роль дочери, некоторые были неплохими, но… по ощущению, не совсем то. А полагаться можно только на ощущение!
Паула растерялась. Если бы он попросил ее присматривать за собакой, она удивилась бы меньше. Она даже не могла придумать достойных причин для отказа – кроме тех, что уже привела.
Спустя двадцать минут, записав адрес и время – через две недели, – Паула вышла, едва не озираясь в поисках скрытых камер. Может быть, над ней подшутили?
Ральф должен был прислать ей сценарий, чтобы она его просмотрела и выбрала сцену для проб. «Полагайся на ощущения!» – ответил он, когда Паула спросила, как ей действовать. Сам Ральф на неделю уезжал на фестиваль в Германию. «На поезде», – удовлетворенно сообщил он. Если Пауле потребуется помощь, она может поговорить с его ассистентом Кариной.
Спускаясь в метро на станции «Эстермальмсторг», чтобы ехать домой, Паула вспомнила, что так и не ответила на вопрос Ральфа о том, хочет ли она у него работать. Она вспоминала его пристальный взгляд, «Приемную», серьезность, с которой он рассказывал о новом проекте, внезапный смех и зеленый свитер, пропахший табаком и запертым шкафом, и лишь у конечной станции «Рупстен» обнаружила, что едет не в ту сторону.
* * *
Рассказывая Юхану об этой удивительной встрече, Паула ожидала совсем другой реакции. С самого празднования Вальборг он обращался с ней так, словно она была сделана из чего-то хрупкого: было видно, что его мучает совесть. Пауле казалось, он обрадуется и пожелает удачи на кинопробе, однако к концу ее рассказа о Брюгге и его предложении Юхан почти рассердился.
– Но у тебя же есть работа, его что, это не волнует? – обвинительным тоном спросил он.
– Но я же просто временно исполняю обязанности.
– Тебя оставляют на осень – разве твой начальник не обещал?
– Да. Но все равно на временной должности.
– Но тебя взяли на нее надолго, не так ли? Полагаю, ты упустишь этот шанс, если тебе достанется роль?
– Не знаю, не представляю даже. Об этом речь не заходила – о расписании съемок и прочем. Господи, это же просто пробы! Мне не дадут эту роль. – Смешок Паулы больше напомнил кашель.
– А как же наш отпуск?
– Ну конечно же мы поедем в отпуск вместе! Мы же говорим об этом целый год! – всплеснула руками Паула. – Эти пробы – просто развлечение, ну порадуйся же вместе со мной!
Юхан вздохнул и переменил тон:
– Я, конечно, рад. За тебя. Просто неясно, какие последствия все это будет иметь для нас…
– Да не думай ты об этом! Мне не дадут роль. Я не актриса. Я не умею играть роль. – Паула вспомнила слова Ральфа.
– Ты же понимаешь, что я беспокоюсь. Мне кажется, все так хорошо складывается. Для тебя. И для нас. У меня наконец-то появилось чувство, что мы к чему-то движемся, но я не знаю, выдержу ли…
Паула перебила его:
