– Ну а вы-то как?
Милла разлила кофе по двум высоким бокалам, выложила несколько булочек на блюдо и поставила на стол. Анника взяла одну – та была еще горячая.
– Да не очень.
– Вот как?
Милла села напротив. Вид у нее был обеспокоенный, и Анника вдохнула побольше воздуха.
– Кажется, я сама нарываюсь на проблемы.
– Рикард?
Анника кивнула.
– И не только. Я и Том. В общем, всё вместе. Не знаю, что случилось, но у нас как будто все разладилось. Не понимаю наших с ним отношений.
– А не наоборот?
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты слишком хорошо понимаешь, какие у вас отношения.
Анника задумалась.
– Можно выразиться и так.
– Мм… а с Рикардом насколько все далеко зашло?
– Достаточно далеко.
Анника с несчастным видом смотрела на Миллу. Та помешивала кофе чайной ложкой, не достающей до дна бокала.
– Ты влюбилась?
– Боюсь, что да, – задумчиво кивнула Анника.
– В этом случае у тебя, по-моему, только два выхода: либо ты даешь волю чувствам и выбираешь Рикарда, – Милла сделала эффектную паузу, – либо налаживаешь отношения с Томми. Все очень просто.
– Да уж, проще некуда.
Анника силилась улыбнуться, но Милла смотрела на нее без улыбки.
– Но, Милла, черт возьми, ты же прекрасно понимаешь, что это очень сложная ситуация!
– Да, но сложнее, чем сейчас, она уже не станет. Но я все равно думаю, что ответ очень прост и середины быть не может. Или как? Ты не можешь продолжать отношения с этим твоим Рикардом, оставаясь замужем за Томом. Значит, придется развестись.
– Развестись? Кто говорит о разводе?
– Разве не ты?
– Я – нет. Я не хочу разводиться! – С перепугу голос Анники сорвался.
Развод? Она даже не пыталась заглядывать так далеко.
– А Рикард того стоит?
Анника поникла.
– Не знаю. Меня к нему тянет. Я все время хочу к нему прикоснуться, хочу быть с ним. Знаешь, я уже почти забыла, что значит чувствовать возбуждение, пока не оказалась у него на диване несколько недель назад. Я, можно сказать, была в шоке от того, насколько сильным оказалось это чувство.
– Значит, все дело в сексе?
– Нет. Не только. Все гораздо сложнее. Во всем этом есть что-то, чему гораздо сложнее сопротивляться, чем вожделению.
Анника умолкла, пытаясь найти подходящие слова. Чтобы объяснить, что она чувствует, что такое для нее Рикард.
– Он видит меня, – сказала она наконец. – Он меня видит.
Когда они ехали на метро домой, Микаэль был переполнен впечатлениями. Привычный к тому, что им все время помыкает старшая сестра, сегодня он на время окунулся в настоящий мальчишеский мир. Естественно, его туда тянуло. Он без умолку рассказывал об игрушках Филиппа – в основном героях фильмов, – словно это были его близкие друзья. У самого Микаэля таких дома было немного. Мало того что Андреа вошла в возраст принцесс и начала требовать блесток, розовых кружев и ангельских крылышек. Если еще и Микаэлю покупать пластмассовое оружие и стандартные наборы с киногероями – этого Анника уже не выдержит. Может, это ее странность или следствие воспитания, полученного в 70-е годы, но она терпеть не могла ни Барби, ни игрушечных пистолетов. Поэтому Микаэль сам нашел решение проблемы – найденная в парке ветка отлично заменяла меч, а куклы старшей сестры успешно превращались в его руках в хладнокровных вояк, которые с грохотом и треском взрывали и расстреливали плюшевых зверей и родителей.
Том считал, что повода для беспокойства тут нет. Хотя в детстве у него тоже были пистолеты с пистонами и он играл в войну, но стал вполне миролюбивым гражданином, когда вырос. И даже, будучи пацифистом, отказался служить в армии.
Анника смотрела в окно вагона и видела свое отражение в его черном прямоугольнике. Ее терзали слова Миллы, и она едва слушала, что рассказывает Микаэль. Милла словно выпустила на волю все ее опасения. Развод. Ужасно. Этого не должно произойти. Надо прекратить отношения с Рикардом, пока еще не поздно. Пока ничего не случилось. И нужно поговорить с Томом. Спасти их брак.
Анника нервничала. Странное ощущение – нервничать, говоря с Томом, но то, что она собиралась сказать, с трудом поддавалось формулированию, и слова беспорядочно носились у нее в голове. Она пыталась найти правильное место для слов "влюблена" и "другой", но, когда Анника оказалась лицом к лицу с Томом, все придуманные ею фразы попрятались, оставив ее безоружной. Наверное, к такого рода разговору в принципе невозможно подготовиться.
Анника решила объясниться с мужем как можно скорее, но суббота ушла у нее на то, чтобы собраться с мыслями, а в воскресенье Том встречался с другом. В понедельник Анника какое-то время раздумывала, не отказаться ли от своего плана. Она ведь, наверное, сможет справиться с этим и одна. В конце концов, Рикард – это ее проблема. Но, прикинув, насколько эффективной такая тактика была до сих пор, Анника поняла, что разговор необходим, каким бы неприятным он ни оказался.
Складывалось впечатление, что дети чувствуют, что что-то происходит, – они куролесили у себя в комнате до половины десятого. На следующий день и Тому, и Аннике надо было идти на работу, так не лучше ли отложить выяснение отношений до завтра? Но эту дилемму за нее разрешил Том.
– Пожалуй, нам надо поговорить, – повернувшись к Аннике, неожиданно сказал он, когда они сидели на диване перед телевизором. Он взял пульт и выключил телевизор.
Хотя Анника и готовила себя к разговору, Том застал ее врасплох. Она едва не возразила машинально: "Это о чем же?" – но сдержалась. Глубоко вдохнула и встретилась с мужем взглядом.
– Да, – только и сказала она.
– Так продолжаться не может.
– Не может.
– Что происходит? Почему все так плохо?
Том грустно смотрел на Аннику.
– Наверное, в основном виновата я, – медленно произнесла Анника. – Боюсь, что я сама усугубляю наши проблемы.
Взгляд Тома выражал непонимание.
– Усугубляешь – что именно?
– Тебе не о чем беспокоиться, ничего не случилось… Но…
– Но? Что именно не случилось?
По резкому тону, по жесткому взгляду было заметно, что он уже догадался, о чем речь. Аннике стало нехорошо.
– Это один мужчина у нас на работе…
– Один мужчина у вас на работе? – переспросил Том.
– Да. – Голос Анники звучал жалобно.
– Какой еще мужчина на работе?
– Рикард.
