Я растерянно следил за катающимися по полу бабами. Мужская
драка выглядит омерзительно, а уж женская! Дамы моего круга никогда не выясняют
отношения в кулачном бою. Надеюсь, Варя и Ляля не покалечат друг друга.
Тут дверь распахнулась, появился отец Ильи с большим ведром.
Не успел я понять, что он собирается сделать, как мужик без лишних слов
выплеснул грязную жидкость на остервенело колотящую друг друга парочку. Вместе
с водой из ведра вылетела темно-коричневая тряпка и упала Ляле прямо на голову.
— Идиот! — завопила жена, пытаясь стащить
«платок». — Совсем… сраный!
— Сама… — спокойно ответил супруг, — драку в
больнице затеяла!
— Она первая начала, — взвизгнула Ляля, тыча
пальцем в Варю.
Я быстро встал между женщинами.
— Дамы, брэк! Успокойтесь, никто не виноват. Варя, вы
пойдите в туалет, умойтесь, а вы, Ляля, лучше займитесь сыном. Илья, похоже,
жив и более или менее здоров. В его возрасте синяки и ссадины быстро проходят.
Неожиданно женщины послушались. Варя выскользнула за дверь,
Ляля, тяжело дыша, села на кровать. Степан Аркадьевич, очень довольный, что
инцидент исчерпан, воскликнул:
— Пойду уборщицу позову, — и исчез в коридоре.
Нас осталось четверо. Илья лежал на постели, Ляля сидела
рядом, отец облокотился о подоконник, а я устроился на одной из незастеленных
коек. Курить тут, естественно, нельзя, но очень хочется. Наверное, нужно пойти
поискать место для курения.
— Миша, — напряженным голосом неожиданно спросила
Ляля, — что это с ним?
Муж приблизился к жене.
— Спит просто.
— С открытыми глазами?
— Ну… вроде…
Я соскочил с комкастого матраца и подошел к изголовью
кровати. На меня неожиданно повеяло холодом. Илья лежал, неудобно вывернув
голову. Рот его был приоткрыт, широко распахнутые глаза смотрели в потолок,
покрытый серо-зелеными разводами. Щеки у парня ввалились, нос слегка вытянулся,
и меньше всего он был похож на живого, мирно спящего человека.
— Чтой-то? — прошептала Ляля. — Илюшенька,
отзовись.
У меня сжался желудок, я схватил женщину за плечи и заорал:
— Степан Аркадьевич!!!
Доктор влетел в палату, за ним неслась парочка мужчин в
халатах. Поднялась суматоха, абсолютно зряшная. Нас вытолкали в коридор, потом
в палату ввезли какие-то приборы самого устрашающего вида. Варя, успевшая более
или менее привести себя в порядок, сидела на стуле около Ляли. Я заметил, что
недавно убивавшие друг друга женщины трогательно держатся за руки. Миша бегал
по коридору, мотаясь туда-сюда, словно безумный маятник.
Наконец из палаты вышел врач, не Степан Аркадьевич, а
другой, совсем молоденький, просто мальчик, и хмурым басом сказал:
— Мы не боги.
— Он проснулся? — с наивной надеждой спросила
Ляля. — Ему лучше, да?
Врач покачал головой и почти бегом удалился по коридору.
— Миша, — жалобно протянула Ляля, — что это?
Не пойму никак.
Муж шагнул к жене, и тут я услышал легкий стук. Это Варя, не
выдержав напряжения, свалилась без чувств на старательно вымытый линолеум.
В Москве я очутился только в девять часов вечера с
неутешительными сведениями. Причина смерти Ильи оставалась неясной, вскрытие
проведут только завтра, Алена, вернее, ее тело, покоится где-то на дне реки.
Пришедшая в себя Варя словно заведенная повторяла, что Алена была лучшим
человеком на свете, ее обожали все, кроме Марины Райковой, которая и пыталась
убить Шергину.
— Она столкнула автомобиль с обрыва, — монотонно
бубнила Варя, — Райкова, я знаю!
Я пытался вразумить Варю:
— Но это невозможно!
— Она, — талдычила Варя, — больше некому.
Алену любили все-все.
С Лялей и Мишей мне тоже переговорить не удалось, родители
Ильи пребывали в шоковом состоянии.
Я отвез Варю домой и поехал к себе. Уже открывая дверь,
внезапно вспомнил, что за весь день не съел ничего, и пожалел, что не
остановился по дороге у какой-нибудь харчевни. На ужин, скорей всего, будет
несъедобная дрянь, а запасы лапши «Доширак» в спальне подошли к концу. Ладно,
сначала отчитаюсь перед Элеонорой, потом съезжу в «Рамстор», там на втором
этаже подают вполне пристойную пиццу.
Глава 5
Я вошел в прихожую, аккуратно снял ботинки, пальто и увидел…
огромную угольно-черную кошку, меланхолично облизывающую собственный хвост. От
изумления у меня выпала из рук вешалка. Животное в нашем доме? Нора
благожелательно относится к братьям меньшим, она даже дает деньги для какого-то
приюта бродячих животных, но заводить дома никого не собиралась.
Из кухни высунулась Ленка.
— Иван Павлович, вы голодный?
— Нет-нет, — испуганно ответил я, — не
беспокойся.
Домработница вышла в коридор.
— Вот и хорошо, ужин-то я не готовила.
— Да? — Я решил из вежливости поддержать
разговор. — Почему?
Ленка хихикнула.
— Представляете, приехал Шурик из деревни и привез
Элеоноре в подарок кролика. Сунул мне клетку в руки и говорит: «На, готовь,
специально не забивал, чтобы свеженьким доехал». Ну не дурья ли башка? Я ему
что, палач, кролика резать?
Я слушал ее неторопливую речь. Шурик — это шофер Норы,
приятный, простой паренек из деревенской семьи. Жить бы ему на природе, да
только в свое время забрали его в армию, научили водить машину и приказали
возить генерала, крутого дядьку, от которого мигом сбегали все водители.