Несмотря на то что Насте всего двадцать шесть лет, у нее уже
есть двенадцатилетний ребенок, только я забыл, какого пола. Настя подвизалась к
группе «Сладкий мед» и предложила Фаине совместную работу. Дальше начались
чудеса. Во-первых, нерадивая, страшно ленивая Фаина неожиданно запела. Причем у
девчонки оказался хороший, сильный голос, что для нашей эстрады, согласитесь,
редкость. Во-вторых, Фая ловко научилась танцевать, и дуэт, переименованный в
«Шоколадку», начал наступление на музыкальный Олимп. Сейчас Фая зарабатывает
немереные деньги и с потрясающим энтузиазмом и работоспособностью мотается по
городам и весям. Она разъезжает на машине с номером «Фаина» и одевается в самых
дорогих бутиках. Для меня осталось загадкой, каким образом можно так преуспеть
на подмостках, не имея абсолютно никакого музыкального образования. Но факт
остается фактом, ее голос постоянно звучит в радиоэфире, диски продаются с невероятной
скоростью, а желтая пресса с восхищением смакует подробности ее бурной личной
жизни.
— Уехали они в Тюмень, — тарахтела Ленка, — а
нянька, которая у Настьки работает, в больницу загремела, вот они к нам и
прибыли.
— Кто? — не понял я.
— Так ребенок и кошка. Василий и Миранда, —
пояснила Лена, — Фаина приволокла, но они Настины.
Не успела домработница захлопнуть рот, как в коридоре
показался тонкий, коротко стриженный мальчик в джинсовом костюме. Мне в свое
время очень льстило, когда взрослые люди, приходя к отцу, протягивали мне руку
и здоровались, как с большим, поэтому сейчас я повернулся к пареньку и сказал:
— Здравствуйте, Василий, рад видеть вас у нас.
Мальчик подошел ближе, поднял на меня фиалковые глаза и
сказал голосом нежным, как колокольчик.
— Меня зовут Миранда, а Василий — это кот.
Я поперхнулся, но попытался взять себя в руки.
— Миранда! Очень красивое имя, но немного непривычное
для мальчика, вы не находите?
Подросток без тени улыбки оглядел меня и ответил:
— Да уж, никак не подходит мальчишке.
— Почему же вас так назвали?
— Потому что я девочка, — ответило существо,
затянутое в джинсы, и нагло засмеялось.
Я ощутил себя боксером в состоянии нокаута и, пробормотав:
«Нора, наверное, заждалась», буквально побежал по коридору, провожаемый
злорадным хихиканьем.
Элеонора выслушала рассказ и велела:
— Завтра же отправляйся к этой Марине Райковой и
осторожно постарайся разговорить ее.
— Можно после обеда? — попросил я.
— Почему?
— Николетту надо свозить к глазному.
— Ладно, — кивнула Нора, — кстати, Миранда и
Василий тут ненадолго, всего на месяц. Надеюсь, ты не против?
— Нет, конечно, чем мне может помешать двенадцатилетняя
девочка? — удивился я.
Оказавшись в своей комнате, я сначала почитал Брюсова, потом
выключил свет и попробовал заснуть. С одной стороны, мне хотелось есть, с
другой, было лень ползти на кухню и рыться в холодильнике. Я попробовал
поуютней устроиться под одеялом, закрыл глаза и услышал легкое царапанье под
кроватью.
Я, естественно, не боюсь мышей, но спать на одной площади с грызуном
не слишком-то приятно, поэтому я слез с кровати и нагнулся посмотреть, кто
безобразничает на полу.
Это оказалась не маленькая мышка. В дальнем углу дрожал
белый кролик. Я вытащил его на свет и погладил по голове. Он прижал к голове
длинные уши.
— Ну-ну, не трясись, все будет хорошо! —
приободрил я его. — Никто не сделает из тебя жаркое, завтра отнесем… ну,
не знаю куда, во всяком случае, не на кухню.
Кролик словно понял мои слова, потому что перестал дрожать и
поднял мордочку. Его маленький розовый носик смешно шевелил ноздрями.
— Небось есть хочешь? — поинтересовался я, надевая
халат. — Ладно, пошли на кухню.
Быстрым шагом я пересек коридор, кролик шествовал за мной.
Возле холодильника я на секунду призадумался. Так, себе сделаю бутерброды с
«Докторской» колбасой, а длинноухому дам морковку. Но несостоявшееся жаркое не
проявило к каротели никакого интереса. Может, морковь следовало почистить и
порезать? Кое-как, постоянно роняя неудобную скользкую морковку, я ободрал с
нее шкуру и нарубил на блюдечке. Кролик понюхал и отвернулся.
— Значит, дружок, ты не голоден, — решил я и начал
сооружать для себя бутерброды.
В процессе готовки на пол шлепнулся тоненький кружок
колбасы. Я хотел было поднять его, но кролик опередил меня. В мгновение ока он
проглотил его. Я изумился:
— Однако! Насколько я знаю, ты травоядное! Ну-ка,
держи.
Следующий ломтик «Докторской» травоядное с аппетитом
слопало. Ну надо же! Может, он еще любит коньяк и лимоны? До сих пор я не
слышал, чтобы кролики увлекались мясными продуктами.
И тут на кухню, распушив хвост, вошел Василий. Я испугался.
Сейчас кот налетит на безобидного кролика, и тому мало не покажется. Но
произошло невероятное. Любитель колбасы встал на задние лапы и издал непонятный
звук, нечто среднее между свистом и шипением. Длинные уши напряглись, белая
шерсть поднялась облаком, передние лапы быстро-быстро забили в воздухе, словно
кролик собрался играть на барабане. Василий замер и прижал уши к круглой
крупной голове. И тут кролик прыгнул вперед. С душераздирающим мяуканьем кот
бросился прочь. Я с уважением посмотрел на кролика и угостил его колбаской.
— А ты мне нравишься! Смелый мальчик! Или девочка?
Может, оставить тебя тут жить? Одна беда, начнешь гадить по углам.
Кролик посмотрел на меня раскосыми темно-коричневыми
глазами, потом легкими прыжками добрался до стоящего в углу кошачьего туалета и
устроился на гранулах. Я был потрясен его умом. У меня никогда не было домашних
животных, Николетта не разрешала завести даже хомячка. Начав самостоятельную
жизнь, я подумал было о собаке, но быстро отказался от этой идеи. С ней нужно
гулять, да и не поехать никуда, и потом, я живу у Норы, ну какие тут домашние
любимцы. А вот кролик…
Я пошел в спальню, длинноухий шнурком вился сзади. Я посадил
его в кресло, съел сандвичи и спросил:
— Ну и как тебя зовут?
Кролик напряг уши.
— Федя? Коля? Петя?
Впрочем, кажется, кроликов так не зовут. Пришлось взять
словарь имен.
— Ну, слушай, какое имя тебе по вкусу: Августин, Авдей,
Булат…
Отчего-то я был уверен, что он самец. Кролик сидел тихо,
слегка подергивая носом.
— Харитон…
