— Ваня! Не идиотничай! Райковой кто-то позвонил и
вызвал ее. Причем сказал ей нечто такое, от чего она, потеряв голову, ринулась
в квартиру! И этот кто-то либо сам запихнул Марину в ванну, либо довел ее до
самоубийства. Немедленно отправляйся к Райковой на службу и попытайся выяснить,
что произошло.
Входя внутрь просторного здания торгового объединения
«Моторс», я подумал, что фирма, очевидно, продает машины, но оказалось, ошибся.
Здесь занимались поставками бакалейных товаров: чая, кофе, крупы, муки… Причем
где-то рядом находился склад. По широкому коридору то и дело проезжали тележки,
снабженные моторчиками. Они везли мешки и всевозможные упаковки. Кругом
клубился народ, мужчины и женщины с безумными лицами и кипами бумаг. На мой
вопрос: «Простите, где я могу найти Марину Райкову?» — мне, как правило,
отвечали: «Не знаю, не работаю тут».
Отчаявшись, я принялся бесцеремонно заглядывать в кабинеты и
задавать все тот же вопрос:
— Простите, где можно найти Марину Райкову?
Люди отрывались от экранов компьютеров и недовольно
говорили, что понятия об этом не имеют, так как тут сидит несколько сот
человек.
И только одна девушка, полная брюнетка в ярко-красной кофте,
проявила ко мне христианское милосердие.
— Марина Райкова? — переспросила она. —
Минуточку.
Быстро пощелкав мышкой, брюнетка сообщила:
— Она на складе, на кассах. Идите по коридору, прямо в
нужное место выйдете.
Я двинулся вперед по бесконечному помещению и порядком
устал, пока наконец не попал в огромный ангар, доверху забитый полками. У меня
закружилась голова, подобное ощущение испытываешь в католических соборах, глядя
на парящий в высоте потолок.
Слева тянулись ряды касс, за которыми сидели женщины, с
невероятной скоростью печатавшие на компьютерах. Около кассирш толпились люди с
бумагами, раздавались выкрики:
— Чай только через двенадцатое окно.
Или:
— Сахар грузят у восточного выхода.
То и дело из радио слышались указания:
— Нестеренко С.А., пройдите в зону кофе.
— Свободной уборщице явиться к стеллажам группы А.
Я попытался расспросить кассирш, но ни одна не ответила, а
толпившиеся оптовики просто оттолкнули меня в сторону со словами: «Тут
очередь».
Я достал удостоверение и сказал: «Оперативная
необходимость», но торговцы только разозлились.
— Да хоть тебя сам президент сюда прислал, —
заорала тощая, похожая на большую ворону женщина, — не фига вперед лезть!
Я тут с восьми утра прею.
— Мне только узнать, где сидит Марина Райкова! Я ничего
не собираюсь покупать!
«Ворона» на секунду замолчала, потом другим, нормальным
голосом посоветовала:
— Ступай к старшей по смене.
— Где она?
— А вон в центре зала будка.
Я побрел туда и увидел нечто, похожее на ларек, в котором
торгуют газетами, только чуть большего размера. Внутри стеклянного аквариума,
заваленного бумагами, сидела девушка лет двадцати пяти. На столе мерцал экран
компьютера, а на стене висело несколько телевизоров.
Не отрывая взгляда от клавиатуры, она сухо сказала:
— Претензии по поставкам после пятнадцати ноль-ноль.
— Но мне…
— В случае недостачи ступайте в восемнадцатую комнату.
— Где…
— Срок годности должны проверять сами, на испорченную
упаковку скидок нет.
— Марина…
Девушка недовольно повернулась.
— Что еще?!
— Марина Райкова тут работала?
— Да, а в чем дело? Обсчет? Кассовый чек сохранили?
— Она умерла.
— В случае пропажи… — завела было на автомате
служащая, потом ее лицо неожиданно потеряло официально-равнодушное
выражение. — Как умерла?!
— Покончила с собой, вскрыла вены.
— Ой, мамочка, — по-детски разинула рот старшая по
смене.
— Танюха, — завопил парень в синем комбинезоне,
врываясь в будку, — на пятнадцатом стеллаже!..
Ту-ту-ту… — прозвучала сирена.
В одночасье стих стрекот клавиатур. Кассирши разом встали,
вытащили из столов какие-то плоские ящики и ушли. Подобную слаженность действий
я видел лишь на военных парадах, когда шеренга солдат шагает в ногу, словно
единый организм.
— У меня перерыв, — отрезала Татьяна.
Грузчик беззвучно исчез.
— Вы из милиции? — поинтересовалась она, включая
чайник.
Я кивнул:
— Вроде так. Не припомните, почему Райкова вчера ушла
посреди рабочего дня?
Татьяна нахмурилась:
— Видали, какой у нас сумасшедший дом? Правда, платят очень
хорошо, кассиршам еще и процент идет.
— Это как?
— Успеешь оформить за день сорок заказов, с сорок
первого начинают денежки капать, два процента от суммы, указанной в чеке. Вот
девочки и стараются. Бывает, везет, клиенты набирают одно печенье да еще одинаковые
пачки, минута на обработку тратится. А случается, сумма крохотная, а
наименований вагон, полдня просидишь, пробивая.
— Так почему Марина ушла?
Татьяна отхлебнула чай:
— Вчера влетела ко мне, мобильным трясет и кричит:
«Уйти надо». Я прям обалдела! В разгар работы, оптовиков море, а касса
закроется! И не думай, говорю, что у тебя стряслось? Если желудок прихватило,
сбегай по-быстрому, хоть и не положено до перерыва, и на место садись.
Но Марина замотала головой:
— Нет, домой надо.
— Почему? — обозлилась Татьяна.
— Ребенок у меня заболел, «Скорая» приехала! —
нервно выкрикнула Райкова.
Таня заколебалась. У нее у самой есть крохотный Вовка, с
которым сидит свекровь.
— Что случилось-то? — поинтересовалась старшая у
кассирши.
— Да нянька не усмотрела, вот сын на себя чайник с
кипятком и опрокинул.
Таня ужаснулась:
— Беги, конечно.
Марина повернулась к двери, но потом притормозила и
попросила:
— Слышь, Танюша, не говори начальству, а? В выходной
отработаю.
