Крик застрял в ее горле. По комнате словно тайфун прошел.
Ящики, в которых хранились фотографии, пустыми валялись на полу, конверты с
негативами, а их было очень много, пропали, картотека клиентов и «моделей» разбросана
по полу… Кроме того, воры переколотили всю аппаратуру, засветили имеющиеся
пленки, а в качестве завершающего аккорда разбили люстру, сломали кушетку и
разрезали ножом обивку на креслах и диване.
Не зная, что и думать, Галя не пошла в милицию, а принялась
названивать Олегу на мобильный, но там работал автоответчик, и девушка
наговорила не то пять, не то шесть сообщений, пока Олег наконец соединился с
ней.
Встретились они через неделю, в Серпухове, в придорожной
гостинице. Олега было не узнать. Он явился на свидание в парике, в очках, с
наклеенными усами и бородой. Галя привезла ему чемодан, куда любовник велел
положить необходимые вещи и документы.
— «Хвост» не притащила? — нервно спросил Колпаков,
забирая саквояж.
— Нет, — ответила любовница, — осторожно себя
вела, как ты велел.
Олег слегка расслабился и рассказал Гале, что стряслось.
— Ты прикинь, — ужасался он, — этот Леонид
Михайлович, отец Сони, оказывается, очень влиятельный человек.
— Как к нему альбомчик попал? — изумилась Галя.
Олег потер затылок:
— Дурацкая история! Я позвонил клиенту в Испанию, тот
сам до сих пор в себя прийти не может. Все оказалось очень просто. Испанец,
тоже крупный чиновник, хорошо знал Леонида и пригласил того к себе домой.
Поужинали, закусили, поболтали, скатились на разговор о бабах. Хосе, к тому
времени основательно окосевший, вытащил альбом с фотографиями…
С Леонидом Михайловичем чуть не случился припадок, когда в
девочке, запечатленной на фотографиях в самых разнообразных и немыслимых позах,
он узнал собственную дочь. Естественно, Хосе дал ему все координаты Колпакова.
— Лучше верни ему негативы, — посоветовала Галя.
— Ты дура, — заявил Олег, — я жив, пока они у
меня. Нет уж. Вот что, держи конверт. Поезжай сейчас срочно на эту улицу,
вызови Кудимова Сергея, отдай ему письмо и скажи, что я свяжусь с ним.
Галочка глянула на адрес и вздохнула. Газета «Микроскоп»,
отвратительное издание, помещающее на своих страницах всякие мерзкие статьи,
типа «У N имеется любовник, десятилетний ребенок». Еще полосы «Микроскопа»
украшали фотографии, в основном знаменитостей, застигнутых в такие моменты,
когда человеку хочется побыть в одиночестве. Что за папарацци работал в
«Микроскопе», не знал никто, в отличие от большинства фотожурналистов,
гордящихся своими скандальными снимками, этот не открывал имени, а проходил в
газете под псевдонимом Гном. В свое время Олег, тыча пальцем в разворот
«Микроскопа», недоумевал:
— Ну как он это делает, а? Что за оптику использует?
Может, умеет видеть сквозь стены? Ты только посмотри сюда. Звезда эстрады на
унитазе с бутылкой! А этот писатель, оказывается, бьет жену! Да уж,
представляю, сколько он получает, я имею в виду фотографа.
Галя решила утешить любовника:
— Твои снимки намного лучше, у этих качество не слишком
хорошее.
— Дура ты, дура, — покачал головой Олег, —
кому нужна игра света и тени от папарацци! Снимают же, как правило, в
невероятных условиях, вися вниз головой на сороковом этаже. Ты лучше скажи, как
он проникает в их квартиры и остается незамеченным?
— Может, это женщина, — пожала плечами
Галя, — втирается в доверие…
Олег указал на фото эстрадной дивы, застигнутой в туалете.
— Нет, моя дорогая, подобное мог щелкнуть лишь мужчина.
— Но почему? — недоумевала Галя.
— Да потому, наивная ты моя, — вздохнул
Олег, — что эта пятидесятилетняя бабища врет всем, что ей тридцать пять
лет, и появляется на людях только при полном параде, затянутая в корсет. А
здесь она голая. Грудь висит, на животе складки, морда опухшая, бутылка в руке.
Наверное, парень был ее любовником и дождался нужного момента.
— Многие артисты сами провоцируют скандалы, — не
сдавалась Галя, — нанимают фотографа и разыгрывают сценку, чтобы привлечь
к себе внимание.
— Согласен, — улыбнулся Олег, — но только
тогда они стараются предстать перед публикой в наилучшем виде. Помнишь фото Юлии
Маркиной? Ну то, на котором запечатлено, как известная певица, пьяная, попала в
аварию и свалилась на машине в реку?
— Да, — кивнула Галя, — его многие
напечатали.
— Ну и что? — засмеялся Олег. — Юля Маркина
стоит на берегу возле милицейской машины при полном макияже, с идеальной
прической и в драгоценностях. Ее в таком виде выловили из воды! А на ее плечи
накинут роскошный плед из натуральной овчины, стоимостью в тысячу баксов. Его
нежный бежево-розовый цвет как нельзя лучше оттеняет лицо Юлечки. Читателям
газеты сообщалось, что снимок сделан в ту минуту, когда певичку только-только
добыли из Оки, а пледик ей набросили на плечики предупредительные сотрудники
милиции. Впрочем, можно предположить, что госпожа Маркина, побывав в грязной
воде, ухитрилась не растрепать облитую суперлаком прическу, не смыть
сверхводостойкий макияж и не потерять ни один из многочисленных браслетов. Но
вот то, что в патрульной машине случайно обнаружилось одеяло стоимостью в
годовую зарплату мента, мне кажется маловероятным. У Юлии Маркиной было
постановочное фото, а у той, которая сидит голая на унитазе, нет.
— Но тогда, если предположить, что сей папарацци
мужчина, который сначала прикидывается любовником, а потом делает эксклюзивные
фотографии, как ты объяснишь происхождение снимка писателя, бьющего
жену? — поинтересовалась Галочка.
Олег крякнул:
— Да уж! Светоч мысли, великий гуманист, постоянно
торчащий в телеэкране с нудными монологами на тему «Возлюби все живое», и такой
облом! Да еще как избивает! Пинает женщину, распростертую на полу, ногой! Не
знаю! Просто снимаю шляпу, этот папарацци гениален.
— Зачем ты хочешь, чтобы я передала снимки этому
Кудимову? — заерзала на стуле Галя.
Олег осторожно поправил фальшивую бороду.
— Попробую поторговаться. Предложу: или оставите меня в
покое, или снимки появятся в «Микроскопе».
— Тебя же убьют!
— Вот именно, — кивнул Олег, — я так и
объясню. Только меня пристрелите, наутро ждите сюрприз.
— Лучше верни им негативы, — попросила Галя.
Колпаков обозлился:
— Не хочешь ехать в «Микроскоп», так и скажи!
