— Просто мармелад с бензином, — качал головой
Сергей, — так и назвали эту рубрику: «Мармелад с бензином». Справа
печатали те снимки, которые рассылали пресс-агенты, совершенно мармеладные,
сладкие. Вот известный писатель, нежно обнимая жену, гуляет во дворе. А слева
помещали «Бензин».
Тот же литератор с перекошенным лицом пинает ногой упавшую
на пол супругу. Лицо «инженера человеческих душ» перекашивает злобная гримаса,
и кажется, что между этим субъектом и «мармеладным» прозаиком нет ничего
общего.
Тираж «Микроскопа» мигом взлетел вверх. Редакторы других
желтых изданий кусали локти и орали на своих фотожурналистов, требуя принести
столь же пикантную съемку. Но Гном был единственным, кому удавалось проделать
невозможное.
— Она получала такие деньги! — качал головой
Сергей. — Огромные! Более того, вслед за «Микроскопом» фотки
перепечатывали другие издания, не столичные, региональные, они тоже платили
гонорар. «Микроскоп» оберегал права Гнома, что было понятно — курочку, несущую
золотые яйца, следовало холить и лелеять. Как-то раз маленькая газетенка из
сибирского городка перепечатала очередной «Бензин» без разрешения «Микроскопа».
Мигом, чтобы другим неповадно было, возбудили судебный процесс, который юристы
«Микроскопа» выиграли с блеском, разорив провинциальное издание.
Но Алене казалось, что денег мало. Страх вновь стать нищей
сидел в ней крепко.
— Ты не поверишь, — кривился Сергей, —
зарабатывая огромные суммы, она брала заказы на съемку свадеб, дней рождения и
других праздников. Это были копейки по сравнению с ее основными доходами, но
Аленка не брезговала ничем. Мы и расстались из-за ее дурацкой жадности.
Собрались поехать отдыхать в Турцию, естественно, за мой счет, оформили все бумаги,
и тут Алене предложили поработать недельку у одного банкира, юбилей тот себе
устроил, семь дней гулять собрался в загородном имении и пожелал, чтобы все
действо было запечатлено на пленку.
Шергина мигом согласилась, Сергей обозлился, уехал один, и
любовные отношения лопнули, а профессиональные остались.
— Но я не знал, что они с Колпаковым подторговывают
порнушкой, — качал головой Сергей, — это я отправил Олега к Аленке.
Колпаков у нас в «Микроскопе» иногда публиковался. Пришел как-то раз, приволок
съемку и сказал, что устал, хочет поехать купаться в теплом море, да боится,
обманут. Вот я и дал Олегу телефончик Алены. Уж никак не предполагал, что
Аленка такой штукой займется!
И он вновь заказал коньяк. Я молча наблюдал, как
красно-коричневая жидкость исчезает из фужера. Конечно, занятие порносъемкой не
из самых красивых, но кто сказал, что установка шпионской фотоаппаратуры лучше?
По-моему, это солдаты одной роты.
— Жадность ее сгубила, — бубнил Сергей, —
решила все деньги на свете заработать. Только не знаю, Головкин ли их убрал?
— Кто? — не понял я.
— Да Леонид Михайлович, — заплетающимся языком
заявил Сергей, — фамилия его Головкин, не знал?
— Нет.
Кудимов пьяно рассмеялся:
— Да ты просто олух! Хорош детектив! Хоть что-нибудь-то
знаешь?
Неожиданно меня обидело его заявление.
— На себя посмотри! Почему не опубликовал снимки,
которые принес Олег? Он же просил.
Сергей прищурился и, еле ворочая языком, ответил:
— А за каким фигом их печатать? Профит в чем?
— Выполнить просьбу друга.
— Какой он мне друг… — икнул Сергей.
Было видно, как быстро хмель забирает парня.
— Гусь свинье не товарищ, — продолжал вхлам
опьяневший журналюга.
Я хотел было уточнить, кого он считает гусем, а кого
свиньей, но удержался, похоже, Кудимов сейчас окончательно потеряет человеческий
облик, а мне еще нужно вытряхнуть из него кое-какую информацию.
— Куда же ты подевал снимки и негативы?
— Продал, — прозаикался Сергей, — очень даже
выгодно! Машину поменял… Выгодно! Выгодно!
— Кому?
— Чего?
— Кому продал?
— Что?
Я схватил бутылку минеральной воды, вытряс туда половину
солонки и, подождав, пока поверхность успокоится, сунул ее Кудимову.
— Пей.
— Зачем?
— Лучше станет.
— Мне и так хорошо!
— Кому ты продал негативы и фото, которые дал Колпаков?
— Головкиным, — пьяно захихикал Сергей, —
Леониду Михайловичу и Инге Владимировне. Такая классная тетка, скажу тебе, а
коньяк у нее еще класснее.
Пробормотав последнюю фразу, он схватил бокал с минералкой,
залпом осушил ее и, покачиваясь, пошел в сторону туалета.
Я остался сидеть у стола. Надеюсь, после приема «Боржоми» с
солью Кудимова стошнит, он временно придет в себя и сообщит мне координаты
Головкина. Однако какой странный человек! Я имею в виду Кудимова. Осуждает
Алену за жадность, а сам продал Олега Колпакова. Просто рассчитал, что Головкин
заплатит больше, чем «Микроскоп», и поступил с «фотосессией» совсем не так, как
его просил приятель. А ведь наверняка обещал: «Да ты не волнуйся, в случае чего
все сделаю как надо». Чем дольше общаюсь с журналистами, тем больше они мне не
нравятся.
За спиной раздалось покашливанье. Я обернулся. Щуплый
официант в слегка измятом голубом костюме вежливо спросил:
— Платить будете?
— Да, принесите счет и двойной, нет, тройной эспрессо
для приятеля. Он сейчас вернется и выпьет.
Мальчишка покачал головой.
— Нет.
— Что «нет»? — удивился я. — У вас кончился
кофе?
— Ваш друг спит в туалете, на диване, — пояснил
парнишка, — он не станет пить эспрессо.
Я расплатился по счету и пошел в сортир. В небольшом холле,
который разделял мужской и женский туалеты, на неудобной узенькой софе, неловко
закинув голову, похрапывал Сергей. Рядом вытирала пол уборщица. Минералка с
солью сделала свое дело, но парень не успел добежать до унитаза.
Я вытащил кошелек и протянул бабе со шваброй купюру.
— Извините, перебрал он немного.
— Еще не то бывает, — быстро пряча бумажку,
сказала тетка, — вон вчера клиент два зеркала разбил и рукомойник, а ваш
тихий, наблевал только, да убрать нетрудно за хорошим человеком. Пусть спит, я
его ща пледом накрою. Потом кофе выпьет и домой поедет.
